Менее полугода назад, на пике мартовских протестов в Грузии против проекта закона об иноагентах, вполне серьезные эксперты на Западе говорили и писали о возможной смене власти в Тбилиси, и даже о том, не возникнет ли на Кавказе второй фронт. Однако реальность оказалась совершенно иной: партия «Грузинская мечта» бизнесмена Бидзины Иванишвили и его соратников удержалась у руля, а между Россией и Грузией возобновились прямые перелёты, отменённые президентом Путиным летом 2019 года. Почему грузинские протесты добились локального успеха, приведя к отзыву скандального проекта закона, но не сменили вектор политики этой страны? На эту тему размышляет в своей статье политолог Кирилл Майсурадзе.
Весной этого года в Тбилиси прошли волны демонстраций после поддержки парламентом Грузии закона «о прозрачности иностранного влияния». Спустя четыре дня, благодаря протестующим, законопроект был отклонен и отозван из парламента. Однако за этим не последовало ни отставки правительства, ни проведения досрочных парламентских выборов. Действующая власть Грузии оказалась устойчивой. Почему?
Чтобы ответить на этот вопрос, попробуем для начала, опираясь на пример Грузии, понять в целом: что есть гражданские протесты, когда они возникают, в чем их главный посыл и почему они приходят к исчерпанию?
Протест — публичная форма несогласия или неповиновения гражданского населения какому-либо решению или действию со стороны государственной власти в той или иной стране. Любые формы протестов выражают собой недовольство и имеют целый ряд причин, объединённых непониманием и отрицательным восприятием власти со стороны части населения.
Прежде всего протесты происходят, когда перестаёт работать институт выборов, а их официальные результаты приводят к удержанию власти лицами или политическими группами, проводящими политику, диаметрально противоположную воле значительной части гражданского населения. Однако многие формы недовольства возникают, когда работа институтов представительной демократии с делегированием власти должностным лицам перестаёт казаться удовлетворительной, а также, когда какое-либо решение органа государственной власти (правительства, парламента, судов) входит в противоречие с мнением определённой части гражданского общества.
Оппозиционный митинг возле грузинского парламента в Тбилиси, 10 марта 2023
В случае Грузии это была и остается часть социума, ориентированная на проевропейский и прозападный курс, включая ряд парламентских оппозиционных партий либерально-демократического толка, таких, как «Единое национальное движение» (ЕНД), «Европейская Грузия — движение за свободу», а также целый ряд других институтов гражданского общества.
Толчком для протестов 6-10 марта 2023 года стала попытка принятия закона, регулирующего деятельность общественных организаций и СМИ. Согласно принятому в первом чтении закону «о прозрачности иностранного влияния», от независимых общественных организаций требовалось регистрироваться в качестве «агентов иностранного влияния» в случае, если иностранное финансирование превышает 20% от их общего дохода. За уклонение от регистрации грозил административный штраф в размере от 10 до 25 тысяч лари (от 3 до 8 тысяч долларов США).
Власти заявляли, что закон необходим, чтобы обеспечить информированность населения об иностранном влиянии в Грузии. Однако оппозиция заявила, что закон копирует худшие российские практики и послужит катализатором давления на журналистов и на оппозицию. Это неприятие привело к началу протестов с требованием отказаться от окончательного принятия законопроекта.
Однако протесты имели и целый ряд более давних предпосылок. Еще в 2012 году на парламентских выборах в Грузии победила партия «Грузинская мечта» бизнесмена Бидзины Иванишвили, обогнав «Единое национальное движение» тогдашнего президента Михаила Саакашвили. Несмотря на вроде бы сохранившуюся политику по движению Грузии в сторону интеграции в ЕС и НАТО (так, в 2017 году Грузия получила безвизовый режим с Европейским Союзом), правящую партию нередко обвиняли в скрытой поддержке со стороны Москвы.
Кроме того, из-за тюремного заключения Саакашвили в последние годы осложнились отношения Тбилиси с такой важной институцией, как Европейский парламент. Все это так же создавало потенциал для роста недовольства у части граждан страны, который стал основой мартовских протестов.
Несмотря на то, что протесты вынудили власти отклонить законопроект и отозвать его, это не привело к отставке правительства и проведению досрочных выборов, хотя со стороны протестующих такие требования звучали.
Часто, особенно в отношении протестов на постсоветском пространстве, можно услышать об их «искусственности»: организации акций «теневыми кукловодами», внушивших доверчивым людям «чуждые ценности». Однако даже качественно организованный гражданский протест может добиться выполнения своих требований лишь в том случае, если он будет обладать реальной общественной поддержкой и вовлечением огромного числа людей в уличные демонстрации. Так, например, во время «Революции роз» 2003 года на площади вышло порядка 100 тысяч человек — огромное количество по меркам Грузии, — которые смогли довести борьбу до конца, добившись проведения досрочных выборов.
Однако численность протестов 2023 года явно уступала показателям двадцатилетней давности. Не было в 2023 году и неотъемлемой черты любой успешной общественной кампании — участия сильных лидеров общественного мнения, способных в перспективе занять ряд государственных постов. Сами действия оппозиционных политических партий не выглядели достаточно скоординированными и слаженными.
В поражении мартовских протестов сыграли свою роль: отсутствие по-настоящему массового участия граждан в протестном движении, нехватка пассионарных лидеров в руководстве политической партии «Единое национальное движение», которые бы ярко проявили себя совместно с протестующими на улицах и у здания парламента, слабая мобилизация организационных структур протестного движения.
Последнее не привело к формированию потенциального координационного совета оппозиции, который мог бы собрать кадровый резерв из числа оппозиционных политиков и активистов и выработать политические требования для диалога с властью в переходный период.
Нельзя забывать и про роль молодежных общественных объединений, которые зачастую вносят внушительный вклад в победу гражданского протеста. Так, во время «Революции роз» в стране активно действовало молодежное движение «Кмара» («Хватит») — к марту 2023 года аналогичного молодежного движения не возникло.
Таким образом, несмотря на отзыв законопроекта и победу гражданского протеста в этом конкретном вопросе, для осуществления стратегических и институциональных решений требуются как детально проработанная и слаженная работа со стороны оппозиционных партий и лидеров общественного мнения, так и массовый характер участия в политическом движении.
***
Какой более широкий вывод можно сделать из весенних грузинских протестов? Для самой Грузии эти события стали одной из важных вех политической истории страны в XXI веке и опытом достижения своих целей гражданским обществом. Они доказали, что в данный момент институты грузинского гражданского общества способны влиять на политику государства, выражая недовольство населения, и перспективы продолжения демократического пути не утрачены.
Само наличие подобных выступлений подталкивает к выводу о нестабильности государства. Однако на данном этапе отсутствие как досрочных парламентских выборов, так и отставки правительства после мартовских протестов показало скорее устойчивость грузинской политической системы. Она и правление партии «Грузинская мечта — демократическая Грузия» сохранились без смены политического вектора в сторону глубокой европейской интеграции. Однако это важное обстоятельство не отменяет мартовский опыт в качестве значимого примера гражданских протестов внутри переходной системы, не являющейся ни диктатурой, ни развитой демократией.
Могут ли проевропейские партии в Грузии предпринять какие-то действия, чтобы увеличить свои шансы на победу на парламентских выборах в будущем? Прежде всего, возможно, следует начать формирование коалиции проевропейских политических партий — с целью получения наибольшего числа мест в парламенте и победе на выборах.
Отдельно: кадровый подбор и выращивание новых молодых политических лидеров и управленческих элит, не только для самих проевропейских партий, но и для всех составляющих политикума Грузии: профессиональных политиков, экспертов и аналитиков и так далее.
Далее — наращивание социальной базы, систематическое проведение политических акций в различных формах и интенсивное ведение агитационной работы в социальных сетях, взаимодействие с молодой частью грузинского общества, как с наиболее мобильной и политически активной группой, разделяющей европейские и шире — западные ценности. Необходимо здесь и нахождение актуальной повестки дня для оппозиции, а также её тонкая работа с (зачастую основанными на опыте времён президентства Саакашвили) опасениями и предубеждениями граждан страны в отношении оппозиционных сил.
.60b.jpg)
