В текущем репертуаре «Новой Оперы» вслед за «Богемой», которая в свое время принесла автору мировую славу, появилось еще одно творение Джакомо Пуччини — «Мадам Баттерфляй». Премьерные показы прошли 21 и 23 октября при полных аншлагах.
История несчастной любви юной гейши Чио-Чио-Сан, «временной жены» американского лейтенанта, становится в спектакле Дениса Азарова символом трагической несовместимости разных культур — Востока и Запада. На рубеже 19 и 20 столетия Япония отказалась от самоизоляции и распахнула двери навстречу всему новому. Но западный человек, пресыщенный достатком, отправляется в Страну восходящего солнца не для того, чтобы научиться, а, чтобы научить своему образу мыслей. Привычка жить «в кредит» — он арендует дом, а с ним и экзотическую красавицу жену, — сулит несбыточные блага «прогрессивного» общества, однако неминуемо приводит к усталости от чуждой ему культуры. Уезжая, он оставляет после себя руины. Новая постановка «Мадам Баттерфляй» — это не только приговор «обществу потребления», но попытка разобраться, почему Я и Другой почти никогда не могут сблизиться настолько, чтобы преодолеть культурные различия и непонимание.
Режиссер Денис Азаров, художники Алексей Трегубов и Павел Каплевич, помимо работы в жанре оперы, востребованы и в театре драматическом. Неудивительно, что в «Мадам Баттерфляй» появилось больше динамичности и остро политических концептов. Возможно, и в ущерб собственно музыкальности. Но, если вспомнить, что имя Пуччини как-никак связано с веристами, то авторы спектакля оправданно пошли по пути обобщения социальных контекстов разных эпох, создали попурри из узнаваемых и наслаивающихся символов. И все же вместо страстности пуччиниевской музыки, в которой исполнителям обычно есть где «разгуляться», и восточного колорита в декорациях и костюмах зрителям предложили современно высокий темп и минимализм сценографии: полупустое и необжитое пространство, напоминающее бетонное бомбоубежище, наполняется «хулиганскими» для оперы атрибутами поп-арта.
Спектакль «Мадам Баттерфляй»
Из образов традиционной японской культуры остались разве что свадебное кимоно Чио-Чио-Сан, рикша принца Ямадори, меч для харакири да фонари, мерцающие огоньками-звездами. Консервативный мир Востока на глазах вытесняется лубочными картинками. На сцене пьют газировку, дефилируют эскортницы и анимешницы, а американская мечта Чио-Чио-Сан вырастает до размеров игрушечного дома с гаражом из тихой американской провинции. В нем хранятся игрушки сына Баттерфляй — лошадь-качалка и разноцветные воздушные шары, горит ненастоящий семейный очаг. И пусть ребенка назвали Долоре (Страдание), три огромные красные буквы с подсветкой, сложенные в слово JOY, рекламируют долгожданную радость, а звездно-полосатый флаг и портрет офицера в белоснежном кителе кричат о скором воссоединении семьи и счастливой жизни на новой родине. Иллюзии Баттерфляй уносят ее все дальше от реальности. Американский флаг к антракту превращается в целый занавес, с которого смахивает пылинки служанка Сузуки (Анастасия Бибичева). И только лампочки в «бункере» предательски мигают и пульсируют — мир технического прогресса в любой момент может дать сбой.
Характер Чио-Чио-Сан показан в развитии, она проходит долгий путь от пятнадцатилетней новобрачной до обезумевшей от горя женщины, не желающей признавать свое положение. Так и нежное лирическое сопрано Светланы Касьян постепенно обретает глубину и насыщенность сопрано драматического. Ее темброво богатый голос создан для воплощения страстей оперы эпохи модерна, открывшей европейцам таинственный мир Востока. Проклятая Бонзой (Виталий Ефанов) и всей семьей, во имя любви к иностранцу она отказывается от веры предков, но никогда не сможет стать американкой. Ее искреннее желание подстроиться, покориться чужой культуре терпит крах, поэтому так комично смотрится на ней спортивный костюм и попытки в нищенском жилище построить лоскутный новый мир.
Партия Пинкертона звучит не столь ярко и эмоционально в дуэтных сценах, хотя Хачатур Бадалян — обладатель голоса широкого диапазона с уверенными «верхами» и лирико-драматической фактуры. Режиссер отказался от красивой любовной линии, лейтенант подчеркнуто жесток, равнодушен и отстранен. Увлечение хорошенькой японкой он осознает как временное. В нем нет ничего обольстительного, его героический образ только плод фантазии юной девушки. Жену-американку он выбирает под стать — даме в красном латексном костюме в духе садо-мазо предстоит растить и воспитывать будущего американца, маленького сына Чио-Чио-Сан. Правда, увещевания консула США Шарплеса (Илья Кузьмин) возымели-таки действие — прозрение Пинкертона на контрасте выглядит ошеломляющим.
Спектакль «Мадам Баттерфляй»
Кажущаяся рыхлость конструкции спектакля благодаря дирижерам-постановщикам Яну Латаму Кёнигу и Евгению Самойлову поддерживается прочным музыкальным фундаментом. Известной цитате из гимна США у Пуччини противопоставлены народные японские мотивы. Режиссерский замысел показать несовместимость мировоззрений, отчужденность людей, историю разрушенной жизни Баттерфляй как предчувствие ядерной бомбардировки Нагасаки обретает нужную цельность и глубину.
Во время интермеццо между вторым и третьим актами, когда несчастная Баттерфляй ждет появления в доме Пинкертона, в ночном кошмаре ей являются кадры из будущего времен конца Второй мировой войны. Стены превращаются в видеопроекцию с падающими бомбами и лицами жертв. После того, как она попадет в иное измерение — пылающее пламенем пространство, где она и совершит харакири — сцену покроет пыль от ядерного взрыва, а образ красивой женщины в кимоно вмиг разлетится вихрем бабочек. Перефразируя известную цитату — тот, кто губит одну жизнь, губит целый мир. Во всяком случае, приближает общечеловеческую катастрофу. Маленький мальчик, спасаясь от пыли, при виде отца прижимается к заветной «Радости» и со страхом вглядывается в будущее. Трагедия Мадам Баттерфляй в том и состоит, что реальность оказывается такой же хрупкой, как и самые прекраснодушные иллюзии.
.60b.jpg)
