Выборы в Японии. Союз с коммунистами или новый капитализм?

Япония — третья экономика мира и вторая по населению страна G-7. При этом мы довольно мало знаем о её политической жизни. Между тем, чуть больше месяца назад новым премьер-министром Японии стал бывший глава МИД Фумио Кисида, а 31 октября прошли выборы в нижнюю палату парламента. О повестке прошедшей кампании, о борьбе партий за одномандатные округа и колеблющихся избирателей, о выигравших и проигравших по итогам голосования — читайте в большой статье главного редактора Smart Power Journal Александра Гнездилова.

Выборы в нижнюю палату парламента Японии закончились достаточно неожиданными результатами. Избирательная кампания стартовала в период заметного падения рейтингов правящей Либерально-демократической партии. Предполагалось, что ЛДП может лишиться большинства в парламенте — и даже вопрос, хватит ли либерал-демократам голосов в коалиции с центристской партией «Комэйто», не выглядел предрешённым на 100%.

Среди причин такого положения дел к августу-сентябрю были наихудшая за время пандемии ситуация с заболеваемостью, отказ отменить из-за этого весьма непопулярные в обществе Олимпийские игры в Токио, несколько коррупционных скандалов в правящей партии и социальное расслоение, выросшее с момента возвращения ЛДП к власти в 2012 году.

Либеральные демократы постарались ответить на эти вызовы. В сентябре отказался от попытки остаться у руля премьер-министр и глава правящей партии Ёсихидэ Суга, занявший эти посты всего год назад. На его место пришёл бывший министр иностранных дел Фумио Кисида, представляющий более прогрессивное центристское крыло в Либерально-демократической партии. Он провозгласил необходимость «нового капитализма», создающего благосостояние для максимально большего числа граждан.

Однако инерция прежнего курса внутри ЛДП остаётся по-прежнему очень сильной и скрыть от избирателей это обстоятельство было невозможно. Сперва в ходе внутрипартийных выборов депутаты парламента предпочли гибкого и компромиссного Кисиду более яркому и популярному среди избирателей министру по делам вакцинации Таро Коно. А затем целый ряд знаковых обещаний самого Кисиды, данных им перед избранием главой партии, например, в сфере налогообложения, не попал ни в планы его кабинета министров, ни в предвыборную программу либеральных демократов.

Зато в эту программу вошли резкое увеличение оборонных расходов (с 1 до 2% ВВП) и внесение в пацифистскую Конституцию страны поправок, расширяющих возможности японских Сил самообороны. Неудивительно, учитывая, что подготовку этого документа курировала новый руководитель совета ЛДП по политическим исследованиям Санаэ Такаити, представляющая национал-консервативное крыло правящей партии.

Поэтому казалось, что заметное снижение популярности либеральных демократов по-прежнему представляет отличный шанс для их главных конкурентов — левых либералов из Конституционно-демократической партии. В 2020-2021 годах КДП во главе с Юкио Эдано преуспела на почве «объединения демократов»: в прошлом году к ней примкнуло большинство депутатов центристской Демократической партии для народа, а в этом году — немалая часть Социал-демократической партии. Несогласные со слиянием в рядах ДПдН и СДП возродили обе эти партии, но в сильно урезанном и ослабленном виде.

К тому же, уже в ходе избирательной кампании обе эти партии, как и левые популисты из «Рэйва Синсэнгуми» («Новое ополчение эры Рэйва») достигли договорённости с КДП, разделив между собой 217 из 289 одномандатных округов. К этому альянсу впервые в своей истории примкнула даже Коммунистическая партия, прежде, как правило, находившаяся в непримиримой оппозиции ко всем остальным политическим силам.

Премьер-министр Фумио Кисида на фоне таблицы, где цветами отмечены победы партии в округах

Логика этого тактического союза понятна: система, при которой большинство депутатов (289 из 465) избираются по одномандатным округам, всегда выгодна самой сильной партии и невыгодна всем остальным. Например, в 2017 году по партийным спискам ЛДП получила всего треть голосов и 66 мест из 176. Но благодаря победе в 218 округах из 289, либеральные демократы смогли создать устойчивое большинство — у них были 284 депутата из 465. А конституционные демократы тогда получили каждый пятый голос избирателей по спискам, но выиграли лишь 18 округов. И, в итоге, фракция КДП оказалась в 5 раз меньше, чем у ЛДП.

Однако, судя по всему, именно попытка тактического соглашения с крайне левыми перед выборами стала для центристской оппозиции одной из роковых ошибок 2021 года. И правящая коалиция (ЛДП + «Комэйто»), и 5 оппозиционных партий (КДП, ДПдН, Компартия, СДП и «Рэйва Синсэнгуми») потеряли примерно по полтора десятка мест в парламенте. Но эти потери, математически одинаковые, имеют совершенно разные политические последствия.

ЛДП во главе с Фумио Кисидой удалось удержать уверенное однопартийное большинство в 261 место. А вместе с «Комэйто», расширившей свою фракцию с 29 до 32 человек, правительство Кисиды имеет поддержку 293 парламентариев из 465. Этот результат существенно укрепил позиции нового премьер-министра, показав, что он сумел провести партию через трудную кампанию с минимальными потерями.

Главным просчётом выглядит решение Юкио Эдано, вместо идеологического привлечения новых избирателей к программе оппозиции, попытаться лишить правящую партию преимущества в одномандатных округах при помощи политтехнологической коалиции с крайне левыми.

Фракция КДП, благодаря объединительной политике Эдано выросшая было до более чем 110 депутатов, теперь уменьшилась до 96. С 12 до 10 мест уменьшилась и фракция Коммунистической партии. Укрепление позиций Демократической партии для народа (с 8 до 11 депутатов) и «Рэйва Синсэнгуми» (с 1 депутата до 3), равно как и сохранение социал-демократами своего единственного места — погоды не делает. Всё руководство КДП, начиная с её лидера Юкио Эдано, оказалось вынуждено взять на себя ответственность за поражение на выборах и объявило о своём уходе в отставку.

Почему же оппозиция в Японии не смогла воспользоваться столь удачно, казалось бы, сложившимися для неё обстоятельствами? Вероятно, у этой неудачи существует несколько причин, но всё же главным просчётом выглядит решение Юкио Эдано, вместо идеологического привлечения новых избирателей к списку и программе оппозиции, попытаться лишить правящую партию преимущества в одномандатных округах при помощи политтехнологической коалиции с крайне левыми.

Лидер Конституционно-демократической партии Японии Юкио Эдано

Ещё до выборов свои сомнения на сей счёт высказывала Японская конфедерация профсоюзов — важнейший партнёр Конституционно-демократической партии, объединяющий около 7 миллионов человек. Однако Юкио Эдано не прислушался к этим сомнениям. В результате, как сообщает газета «Асахи Симбун», некоторые представители профсоюзов склонились на сторону Демократической партии для народа — также входившей в оппозиционный альянс, но куда сильнее дистанцировавшейся от коммунистов, чем КДП.

Развязку этой истории мы увидели уже после дня голосования. Недовольство со стороны профсоюзов стало одним из факторов, которые привели к отставке всего руководства конституционных демократов. Сразу же после выборов 31 октября, в ночь подсчёта голосов, Юкио Эдано заявлял было, что подавать в отставку не планирует — но 1 ноября посетил штаб-квартиру Японской конфедерации профсоюзов, где встретился с их руководством. После этого Эдано оказался вынужден взять на себя ответственность за неудачную попытку кооперации с коммунистами: 2 ноября политик, которого ещё недавно сравнивали с Берни Сандерсом, объявил о своём уходе в отставку, принеся глубокие извинения за поражение и подчеркнув, что своей неудачей КДП всецело обязана его «недостаточным способностям».

Однако действительно ли эти проблемы левых либералов вызваны их кооперацией с идейно несовместимой Компартией? Чтобы проверить это, давайте уточним расстановку сил на политической сцене Японии и обратимся для этого к итогам предшествующих выборов в Сюгиин (нижнюю палату японского парламента), состоявшихся в 2017 году.

Тогда Либерально-демократическая партия получила в голосовании по партийным спискам 33,3% (18,6 млн голосов), а её союзница «Комэйто» — 12,5% (почти 7 млн). Оппозиционная Демократическая партия к тому времени уже довольно давно раскололась. Её левое крыло (Конституционно-демократическая партия) получило 19,9% (11,1 млн). Правое крыло (Демократическая партия для народа) вошло в союз с популярным губернатором Токио Юрико Койкэ, вышедшей из рядов ЛДП в надежде стать первой в истории Японии женщиной-премьером. Койкэ и ДПдН шли на выборы как Партия надежды и заняли третье место, получив 17,4% (9,7 млн избирателей).

Эта сравнительная неудача привела к распаду Партии надежды. Юрико Койкэ ушла из общенациональной политики, сосредоточившись на своём переизбрании в губернаторы. Большая часть депутатов Демократической партии для народа примкнула в 2020 году к КДП и вопрос на выборах 2021 заключался прежде всего в том, куда же уйдут почти 10 миллионов их бывших избирателей, политически расположенных в центре, между правоцентристской ЛДП и левоцентристской КДП.

Выдвинув на пост премьера и главы партии умеренного Фумио Кисиду, ЛДП попыталась сделать шаг в центр политического спектра, навстречу этим избирателям. А КДП Юкио Эдано сформировало пусть тактический, но всё же союз с коммунистами и левыми популистами из «Рэйва Синсэнгуми». То есть, отошло дальше от центра влево. Но там никаких новых избирателей для конституционных демократов просто не оказалось. Результаты этой ошибки и проявились на выборах 2021 года.

Правящим либеральным демократам удалось не только не потерять, но даже немного прибавить (34,7% и 19,9 млн голосов). Союзная им партия «Комэйто» сохранила свои позиции (12,4% и 7,1 млн избирателей). Справедливости ради, отмечу, что Конституционные демократы также прибавили, но совсем немного (20% и 11,5 млн). Расположенная в идеологическом спектре между КДП и ЛДП Демократическая партия для народа во главе с Юитиро Тамаки получила 4,5% и 2,6 миллиона голосов, выступив несколько лучше ожиданий. Но куда же ушли ещё 5 с лишним миллионов центристских избирателей, голосовавших в 2017-м за Партию надежды?

Лидер Демократической партии для народа Юитиро Тамаки

Разумеется, мы не найдём подавляюще большинство из них на крайне левом фланге. Там немного потеряла Компартия (7,2% и 4,2 млн вместо 7,9% и 4,4 млн в 2017-м), осталась при своём СДП (1 миллион голосов (1,8%) вместо 1,7% и 940 тысяч). Вероятно, самых левых избирателей Партии надежды мы обнаружим в электорате «Рэйва Синсэнгуми», так как нынешние лидеры этой партии, такие, как бывший актёр Таро Ямамото, в 2017 году шли на выборы в блоке с губернатором Койкэ и Демократической партией для народа. Сейчас «Рэйва Синсэнгуми» получила 2,2 млн голосов (3,9%), перехватив, судя по всему, тех избирателей, на которых надеялась КДП, но завоевав при этом лишь 3 места в парламенте.

Но самый впечатляющий прогресс на этих выборах продемонстрировали правые популисты из партии «Ниппон Исин-но кай» (что можно перевести как «Партия восстановления Японии»), получившие более 8,05 миллионов голосов (14%) вместо 4,4 млн (6,1%) четырёхлетней давности и сформировавшие третью по численности фракцию в парламенте. Изначально эта политическая сила имела региональный характёр: у её истоков стояли губернатор префектуры Осака в 2008–2011 годах и мэр Осаки в 2011–2015 годах Тоору Хасимото и один из нынешних сопредседателей партии Итиро Мацуи, в 2011–2019 годах сменивший Хасимото на посту губернатора, а в 2019 году ставший мэром Осаки.

Неудивительно, что именно в Осаке и соседних с ней префектурах партия получает наибольший процент голосов. На этих выборах в Осаке также заметно возросла и явка избирателей. Этому городу, третьему по числу жителей в Японии, «Ниппон Исин-но кай» предлагает дать специальный статус запасной столицы страны. Отчасти это предложение напоминает о переезде из Москвы в Санкт-Петербург Конституционного суда, произошедшем, когда у власти в России закрепились Владимир Путин и команда его соратников из Петербурга.

Центристским избирателям необходима партия, которая была бы немного более экологически ориентирована, немного более социальна в экономических вопросах и немного более либеральна в вопросах социальных.

В остальном «Ниппон Исин-но кай» совмещает национал-консервативные взгляды в политике, неолиберальные подходы в экономике (например, партия выступала в Осаке за приватизацию общественного транспорта, больниц и другой городской инфраструктуры) с отдельными социальными предложениями вроде полностью бесплатного образования на всех этапах — от дошкольного обучения до университетов. Именно к этой партии, увеличившей свою парламентскую фракцию с 11 до 41 человека, отошли по полтора десятка депутатских мест и от правящей партии, и от левоцентристской оппозиции.

Тем не менее, либеральные демократы под руководством Фумио Кисиды потеряли куда меньше, чем прогнозировали им опросы, и сохранили в парламенте уверенное большинство, позволяющее им в коалиции с «Комэйто» контролировать все парламентские комитеты и определять их повестку, как это было и в предыдущие годы. Этот результат можно рассматривать скорее как успех нового премьер-министра, укрепляющий позиции кабинета Кисиды и его самого.

В то же время конституционные демократы, которым прочили укрепление или, как минимум, сохранение своих позиций, не смогли достичь своих целей. Им не удалось завоевать достаточно мест, чтобы усилить парламентский контроль над работой правительства. Более того: уход с поста лидера Юкио Эдано, потратившего несколько лет на объединение социал-либеральной оппозиции, ставит под вопрос и само существование партии.

Так уже было в 2012 году, когда Демократическая партия, потеряв популярность, распалась на несколько сравнительно небольших политических сил, находившихся в почти хаотичном непрерывном процессе слияний и расколов. Именно Эдано смог сперва сделать КДП самым влиятельным игроком в оппозиции, а затем понемногу интегрировать в неё большинство других осколков Демпартии, за исключением разве что нынешней Демократической партии для народа.

Теперь он попытался преодолеть изъяны мажоритарной избирательной системы, сплотив всю оппозицию слева от ЛДП. В этом был практический смысл, потому что в отдельных округах оппозиция сумела в результате нанести поражение ряду высокопоставленных либеральных демократов. Например, проиграл свой округ новоиспечённый второй человек в ЛДП Акира Амари, всего месяц назад ставший генсеком партии и теперь вынужденный спешно расстаться с этим постом. Потерял своё место в округе и один из бывших генсеков ЛДП, лидер одной из внутрипартийных фракций Нобутэру Исихара.

Однако эти тактические плюсы для конституционных демократов оказались нивелированы отсутствием заметного прогресса в голосовании за их партию по спискам. Тем более, что чувствительные поражения в своих округах потерпели и некоторые статусные члены КДП. Например, проиграли два бывших лидера Демократической партии — Банри Кайэда и старожил парламента Итиро Одзава, занимающий своё место с 1969 года и многократно игравший роль «делателя королей» как в ЛДП, где он состоял до начала 1990-х, так и в оппозиционных партиях. Именно Одзава сыграл в прошлом году решающую роль в переходе большинства депутатов ДПдН в ряды КДП.

И, хоть они с Кайэдой (равно как и Исихара с Амари) сохранят свои кресла в парламенте благодаря партийным спискам, по их позициям внутри партии нанесен серьёзный, возможно непоправимый, удар. Да и сможет ли сама КДП сохраниться как политическая сила и избежать раскола — сперва в процессе выборов нового лидера партии, а затем под его руководством? Такой уверенности сейчас вовсе нет. Посмотрим, в каком состоянии конституционные демократы подойдут к выборам в верхнюю палату парламента, предстоящим в 2022 году.

Однако уже сейчас полезно попробовать разобраться: в чём же по сути заключалась ошибка руководства КДП при заключении предвыборного соглашения с Коммунистической партией? Почему это оттолкнуло потенциальных избирателей в центре? Представляется, что у этого вопроса есть два аспекта, один — предметный и второй — символический.

Конкретный находится в плоскости внешней политики, обороны и безопасности Японии. Позиция Конституционно-демократической партии по этим вопросам прекрасно известна. Как ясно уже из названия партии, КДП стоит на защите действующей Конституции и её пацифистской 9-й статьи, твёрдо выступая против внесения в неё поправок, за которые ратует ЛДП. Также Конституционные демократы выступают против резкого роста расходов на оборону, предлагаемого либеральными демократами, за сохранение стратегического альянса с США в вопросах безопасности и международной политики, но и за более тесное сотрудничество с другими странами Азиатско-Тихоокеанского региона, включая ближайших соседей, таких, как Южная Корея и находящийся под властью Компартии Китай.

При этом ряд опросов показывают, что даже эта традиционно миролюбивая и многовекторная позиция КДП становится в последние годы более уязвимой, особенно в восприятии молодого поколения японцев. Этому способствуют усиление коммунистического Китая, его всё более агрессивная «дипломатия воина-волка», и прочие факторы, такие, как создание культа личности Си Цзиньпина и установление его по сути пожизненного правления. Или, например, как новый закон о безопасности в Гонконге, фактически отменивший подход «Одна страна, две системы» задолго до 2047 года, оговорённого при передаче Гонконга Великобританией под власть Пекина.

Время работает против конституционных демократов и их сугубо «голубиных» подходов к внешней политике: Китай стремительно наращивает свои арсеналы, включая и ядерные вооружения. Этот процесс с каждым днём всё сильнее меняет соотношение сил в Восточной Азии — что, в контексте возможного захвата коммунистическим Китаем Тайваня и всё более настойчивых притязаний Пекина на японские острова Сенкаку, не может не тревожить всё большее число японцев.

В этой ситуации для части потенциальных избирателей КДП союз (пусть и сугубо тактический) конституционных демократов с Коммунистической партией Японии стал фактором отторжения или, как минимум, дополнительным тревожным сигналом. Ведь КПЯ выступает за полный разрыв оборонного альянса Японии и США, что играет исключительно на руку как самому Пекину, так и его фактическим союзникам — Северной Корее и России.

Есть и второе, более общее соображение о причинах токсичности Компартии как партнёра для заключения договорённостей. Как и в любой стране, в Японии слишком долгое пребывание у власти одной политической группы создаёт запрос электората на обновление, на сменяемость власти. Однако поскольку ситуация в Японии во многих отношениях далека от кризисной, речь при этом совсем не идёт о радикальных преобразованиях. Большинство колеблющихся избирателей, которые в принципе были бы не прочь поддержать оппозицию, вовсе не ждут от потенциальной партии-сменщицы ЛДП кардинальной ломки проводимого курса.

Ключевая причина, по которой гипотетические избиратели конституционных демократов не отдают им свой голос, заключается в неуверенности: способна ли оппозиция управлять, хватит ли у неё опыта и взвешенности? В доказательствах нуждается компетентность партии, а вовсе не её оппозиционность нынешнему курсу.

Таким центристским избирателям необходима партия, которая была бы немного более экологически ориентирована, немного более социальна в экономических вопросах и немного более либеральна в социальных вопросах, таких, как однополые браки (по разным опросам этого года их легализацию поддерживают от 61 до 82% японцев) или предоставление женщинам права сохранять при выходе замуж девичью фамилию. Партия, в которой было бы чуть меньше потомственных политических династий и чуть меньше скандалов, наподобие случившегося пару лет назад с ежегодными праздниками по случаю цветения сакуры: тогда правящая партия за государственный счёт приглашала на них тысячи людей, что рассматривалось оппозицией как подкуп избирателей. И КДП в принципе могла бы стать такой политической силой — однако сотрудничество с коммунистами и весь нынешний сдвиг влево от центра препятствует этому, подчёркивая радикализм отдельных партийных позиций и стремление конституционных демократов существенно пересмотреть курс ЛДП вместо его умеренной коррекции.

Главное здание парламента Японии

Между тем, социология показывает, что ключевая причина, по которой гипотетические избиратели конституционных демократов всё же не отдают им свой голос, заключается в неуверенности: способна ли оппозиция управлять, хватит ли у неё для этого опыта и взвешенности? В доказательствах нуждается компетентность Конституционно-демократической партии, а вовсе не её оппозиционность нынешнему курсу.

Опыт правления предшественницы КДП, Демократической партии, в 2009–2012 годах вызвал сильные и до сих пор не вполне исчезнувшие сомнения в способности оппозиции с успехом принять на себя функции государственного управления. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что любое правительство в мире едва ли было бы вполне готово к таким бедствиям, как разрушительное цунами марта 2011 года и вызванная им авария на АЭС в Фукусиме.

Но одновременно то трёхлетнее правление Демпартии разочаровало и многих сторонников радикальных перемен. Далеко не все свои предвыборные обещания демократам тогда удалось исполнить. И потому сейчас те, кто хочет кардинальной смены курса страны в экономике и/или политике, голосуют либо за Компартию, либо за новые силы на левом фланге, наподобие «Рэйва Синсэнгуми».

Именно огромный политический и бюрократический опыт является одним из ключевых преимуществ Либерально-демократической партии и в отсутствие кризисной ситуации раз за разом побуждает многих избирателей голосовать за сохранение этой партии у власти на протяжении стольких лет. Возникшая в 1950-е годы ЛДП и её партии-предшественницы по сути стоят у руля 69 из 76 послевоенных лет: 1945–1947, 1948–1993, 1996–2009 и сейчас, начиная с 2012 года. Уход ЛДП от власти в 1993 и 2009 годах оба раза был вызван существенными экономическими проблемами: в первом случае — исчерпанием японского экономического чуда, а во втором — мировым кризисом 2008 года.

Казалось, что нынешние проблемы японской и мировой экономики из-за пандемии могут вновь привести оппозицию к власти в Японии. Но быстрые темпы вакцинации привели к заметному снижению заболеваемости и смертности на протяжении октября. Затянув в начале года с вакцинацией из-за проблем с поставками, Япония к осени наверстала это отставание, а сейчас уже опередила по проценту полностью привитого населения США, Европейский Союз и Великобританию. Как следствие, уже после выборов день 7 ноября стал первым за более чем 15 месяцев, когда ни один житель Страны восходящего солнца не умер от коронавируса.

К тому же, и этот запрос общества на умеренные перемены правящая партия неожиданно прочла лучше оппозиционеров. Смена премьер-министра и появление на этом посту одного из лидеров центристского крыла либерал-демократов Фумио Кисиды — это как раз попытка ЛДП, пусть и недостаточно последовательная, ответить на ожидания и пожелания колеблющихся избирателей. Но даже этот осторожный ответ оказался вознаграждён сторицей, так как главная оппозиционная сила, КДП, сама подвинулась из центра влево, а Демократическая партия для народа сейчас пока недостаточно сильна в национальном масштабе, чтобы успешно вмешиваться в это противоборство.

Итоги выборов 31 октября подтверждают ту мысль, что социологические опросы последнего времени, выявляющие высокий процент неудовлетворённости японского общества нынешней политической системой, нуждаются во вдумчивой интерпретации. Как представляется по итогам прошедших выборов, эти данные опросов свидетельствуют не столько о желании радикально изменить национальные устои политики, экономики и общественной жизни, сколько о желании их обновить и укрепить, вдохнув в политические институты жизнь, наполнить старые меха новым вином, привнести свежие идеи развития вместо ломки или застоя.

Лучшими методами для этого являются регулярная сменяемость власти, перенос центра тяжести с одной партийной «ноги» на другую, сильный контроль парламента над правительством. Запрос на это, судя по всему, есть. Но пока японской политике ещё только предстоит создать такую политическую силу в центре идеологического спектра и чуть левее, за которую при необходимости сможет проголосовать хотя бы относительное большинство избирателей и которая, в плодотворной конкуренции с ЛДП, сможет обеспечить Японии стабильность и развитие без потрясений, через обновление элит и разумную коррекцию курса там, где общество сочтёт это полезным.