Великая ошибка Великих реформ и гибель империи

Развилки
7626 Копировать ссылку

Во второй половине 1980-х годов, в эпоху Перестройки, начался пересмотр прежней догмы, «единственно правильного» советского взгляда на отечественную историю. Но для немалой части интеллектуалов одни догмы сменились другими. Из одной крайности бросились в другую. На смену тотальному осуждению и очернению коммунистами «царизма» XIX и начала XX века пришли его идеализация и апологетика, такие же тотальные.

В дальнейшем поклонники дореволюционной России стали всё более явно делиться на два лагеря. Одно, черносотенное, крыло подняло на свой щит Николая I и особенно Александра III и Николая II. Приверженцы этих взглядов восхваляют неограниченную монархию. Такие последствия курса этих императоров, как революции и военные поражения в Крымской и Русско-японской войнах приписываются посторонним причинам и разнообразным врагам. Они оставляют за кадром то обстоятельство, что самодержавное государство, зависящее от решений одного, никем не избранного, случайного человека, не могло не оказаться в определенный момент без надлежащего руководства перед лицом испытаний. И когда этот момент настал в самое неподходящее время, Россия старого режима, по выражению отнюдь не либерального философа Василия Розанова, «слиняла в два дня. Самое большее — в три».

В противовес им многие либералы рассматривают в качестве образца для современной России Михаила Сперанского, Эпоху великих реформ, Сергея Витте и (иногда) реформы Петра Столыпина. Этот взгляд также не лишен недостатков. Например, оценивая фигуру Столыпина, нельзя упускать из виду тот факт, что он приложил немало усилий в 1906-1907 годах для того, чтобы избежать формирования правительства ответственного перед Государственной Думой. Этому посвящена, например, интереснейшая монография Владимира Кара-Мурзы-младшего «Реформы и революция: к истории попытки образовать ответственное министерство в I Государственной Думе».

Великие реформы Александра II Освободителя дали сильнейший толчок для развития России и во многом изменили жизнь страны. Но одна, величайшая, реформа так и не была проведена. Речь об ограничении самодержавия и о возможности для общества легально участвовать в обсуждении и принятии ключевых государственных решений. Разрыв между обществом и человеком на троне оказался в дальнейшем для Российской империи фатальным.

По своему пониманию вызовов современной ему эпохи, Александр II заметно отличался в лучшую сторону от своего предшественника и своих преемников. Но в этом горький парадокс последнего века Российской империи, что даже лучший из побывавших на троне правителей не был готов пойти на то, что еще в XVIII веке было довольно обычной практикой. Максимум, который осмеливались предлагать сподвижники императора-Освободителя, это был созыв выборных от земства для совещания с ними по отдельным вопросам.

Отдельно нужно сказать о мифической «конституции», которую Александр II якобы планировал подписать в день своего убийства террористами. Пресловутый проект Михаила Лорис-Меликова, разработанный в 1880 году, вовсе не был конституцией. Речь шла о созыве двух комиссий — административной и финансовой, по образцу тех редакционных учреждений, которые созывались в 1858 году для обсуждения отмены крепостного права. Члены обеих комиссий назначались бы императором. В дальнейшем, разработанные ими законопроекты вносились в общую комиссию, в которую входили бы, кроме назначенных императором, выборные представители крупнейших городов и земства. Потом эти предложения поступали на рассмотрение Государственного совета, также целиком назначавшегося императором. Проект Лорис-Меликова допускал, что на заседание Государственного совета могут быть приглашены, по желанию императора, несколько членов общей комиссии (выборных или только назначаемых, неизвестно).

И даже такой проект, не имевший с Конституцией ничего общего, император не решался воплотить. И это в начале 1880-х годов. К тому времени, парламенты существовали почти во всех странах Европы. В 1876 году была принята конституция даже в Османской империи. Вовсю шла борьба за содержание будущей конституции в Японии.

Крестьяне только тогда почувствуют быт свой улучшенным, когда они избавятся от всех обязательств пред владельцами и когда сделаются собственниками, ибо свобода личная невозможна без свободы имущественной.

В самой России выборы представителей сословий для разработки нового уложения государственных законов велись еще Верховным тайным советом в конце 1720-х годов. Один из документов верховников 1730 года показывает их готовность допустить выборных даже до обсуждения вопроса формы правления в России. При Екатерине II в 1767-1768 годах созывалась Уложенная комиссия, в состав которой также входили выборные представители различных сословий, включая крестьянство. Получалось, что даже Великие реформы не отменяли грандиозного регресса государства в том, что касалось участия общества в принятии решений.

Но были ли те, кто осмеливался открыто выступать за политические реформы? Были. И сегодня мы публикуем три документа 1859-1865 годов, показывающие это. Важно, что эти документы относятся к противоборствующим политическим лагерям. Первые два принадлежат сторонникам Великих реформ, борцам за отмену крепостного права и будущим активным деятелям земства, а третий — их противникам из консервативного крыла дворянства.

Алексей Унковский

Алексей Унковский

Первый из документов появился в 1859 году в процессе подготовки к отмене крепостного права. Пять депутатов от губернских комитетов по улучшению быта крестьян, участвовавшие в работе редакционных комиссий, обратились к императору с письмом, где указывали, что сама по себе отмена крепостного права недостаточна без соответствующих политических перемен и предоставления крестьянам права собственности. Адрес подписали председатель Тверского губернского комитета по улучшению быта крестьян Алексей Унковский, члены харьковского комитета Дмитрий Хрущов и Алексей Шретер, члены ярославского комитета Демосфен Васильев и Павел Дубровин.


Адрес 5-ти депутатов губернских комитетов 16 ноября 1859 года

Согласно высочайше утвержденной Вашим императорским величеством инструкции, мы представили в Редакционные комиссии наши подробные соображения и замечания, но из внимательного изучения заключений комиссий мы убедились, что увеличением надела крестьян землею и крайним понижением повинностей в большей части губерний помещики будут разорены, а быт крестьян вообще не будет улучшен по той причине, что хотя крестьянам и предоставляется самоуправление, но оно будет подавлено и уничтожено влиянием чиновников, и потому, что крестьяне только тогда почувствуют быт свой улучшенным, когда они избавятся от всех обязательств пред владельцами и когда сделаются собственниками; ибо свобода личная невозможна без свободы имущественной.

В установленных обязательных отношениях между лично свободными крестьянами и помещиками, лишенными общественного значения и участия в управлении народом, лежат зародыши опасной борьбы сословий.

Веруя в благодушие Вашего величества, зная волю Вашу, государь, чтоб Россия шла путем мирного развития, убедившись, что крестьяне имеют надежду, превратившуюся в верование, охватившее весь народ от мала до велика, получить свободу полную и землю в собственность, и что быт сословий не может быть улучшен без преобразования существующего порядка администрации, полиции и суда, мы дерзаем, государь, всеподданнейше просить Ваше императорское величество о нижеследующем:

1. Даровать крестьянам полную свободу, с наделением их землею в собственность, посредством немедленного выкупа, по цене и на условиях, не разорительных для помещиков.

2. Образовать хозяйственно-распорядительное управление, общее для всех сословий, основанное на выборном начале.

3. Учредить независимую судебную власть, т. е. суд присяжных, и гражданские судебные учреждения, независимые от административной власти, со введением гласного и словесного судопроизводства и с подчинением местных должностных лиц непосредственной ответственности перед судом;

и 4. Дать возможность обществу путём печатной гласности доводить до сведения верховной власти недостатки и злоупотребления местного управления.

Убежденные, что крестьянское дело не может решиться спокойно и правомерно иначе как на изложенных основаниях, мы считаем священным долгом, в оправдание высокого доверия, оказанного Вашим императорским величеством дворянскому сословию, повергнуть на всемилостивейшее воззрение Ваше, государь, наши откровенные убеждения, в полном уповании на милостивое внимание к мыслям, внушенным нам долгом присяги, беспредельною любовью к престолу и отечеству.


Император Александр II счел, что этот адрес «ни с чем не сообразен и дерзок до крайности». Всем подписавшим были объявлены выговоры, а часть из них, прежде всего — Алексея Унковского (как основного автора адреса), поместили под надзор полиции. С именем Унковского связан и второй документ. Поэтому мы остановимся на этой почти забытой, но замечательной фигуре эпохи Великих реформ чуть подробнее.

Алексей Унковский (1828-1893) с юности был другом Михаила Салтыкова-Щедрина и убежденным сторонником освобождения крестьян. Вступив во владение имением, он незамедлительно отпустил своих крепостных на волю. В качестве тверского уездного судьи прославился борьбой со злоупотреблениями чиновников. Став предводителем дворянства Тверской губернии немедленно призвал Александра II к освобождению крестьян, этот текст опубликовал в своем «Колоколе» Александр Герцен. Вскоре после адреса 5-ти 1859 года был по доносу сослан в Вятку. По возвращении из ссылки стал защищать интересы крестьян в суде и за год выиграл 16 судебных процессов против аристократии. После этого в 1862 году Унковскому было запрещено заниматься крестьянскими делами. В дальнейшем продолжал заниматься адвокатурой, став одним из наиболее уважаемых юристов страны.

Тверская губернская земская управа

Тверская губернская земская управа

В том же 1862 году Алексей Унковский стал вдохновителем массового обращения к императору тверского дворянства. 113 дворян во главе с губернским и 9 уездными предводителями призвали императора к созыву «собрания выборных земли Русской». Этот призыв встретил одобрительные отклики у либеральной части дворянства Московской, Калужской, Воронежской, Рязанской и Тульской губерний.


«Всеподданнейший адрес» тверского дворянства (3 февраля 1862)

Ваше императорское величество, всемилостивейший государь!

Собравшись в первый раз после обнародования законоположений 19 февраля 1861 года, тверское дворянство приветствует русского царя, который приступил к освобождению крестьян и искоренению всякой неправды на земле русской. Тверское дворянство объявляет торжественно, что сочувствует добрым начинаниям Вашего императорского величества и готово следовать за Вами путем, ведущим к благоденствию русского народа.

В доказательство нашей готовности и полного доверия к лицу Вашего императорского величества мы решаемся представить на ваше благоусмотрение откровенное изложение наших мыслей без всякой лжи и утайки.

Манифест 19 февраля, объявлявший волю народу, улучшив несколько благосостояние крестьян, не освободил их от крепостной зависимости и не уничтожил всех беззаконий, порожденных крепостным правом. Здравый смысл народа не может согласить объявленной вашим величеством воли с существующими обязательными отношениями к помещикам и с искусственным разделением сословий. Народ видит, что он со временем может освободиться только от обязанностей труда, но должен оставаться вечным оброчным, преданным во власть тех же помещиков, названых мировыми посредниками.

Государь! Мы признаемся откровенно, что сами не понимаем этого положения. Такое громадное недоразумение ставит общество в безвыходное положение, грозящее гибелью государству. Что же мешает устранить его? В обязательном предоставлении земли в собственность крестьян мы не только не видим нарушения наших прав, но считаем это единственным средством обеспечить спокойствие страны и наши собственные имущественные интересы.

Мы просим привесть немедленно в исполнение эту меру общими силами государства, не полагая всей ее тяжести на одних крестьян, которые менее других виноваты в существовании крепостного права. Дворянство в силу сословных преимуществ избавлялось до сих пор от исполнения важнейших общественных повинностей.

Государь! Мы считаем кровным грехом пользоваться благами общественного порядка за счет других сословий; неправеден тот порядок вещей, при котором один бедный платит рубль, а богатый — ни копейки. Это могло быть терпимо только при крепостном праве, но теперь ставит нас в положение тунеядцев, совершенно бесполезных родине. Мы не желаем пользоваться таким позорным преимуществом и дальнейшее существование его не принимаем на свою ответственность.

Всеподданнейше просим Ваше императорское величество разрешить нам принять на себя часть государственных податей, соответственных состоянию каждого. Кроме имущественных привилегий мы пользуемся исключительным правом поставлять людей для управления народом. В настоящее время мы считаем беззаконием исключительность этого права и просим распространить его на все сословия.

Всемилостивейший государь! Мы твердо уверены, что Вы искренно желаете блага России, и потому считаем священным долгом высказать откровенно, что между нами и правительством недоразумение, которое препятствует осуществлению ваших благих намерений. Вместо действительного осуществления обещанной Вами русскому народу воли Ваши сановники изобрели временнообязанное положение, невыносимое как для крестьян, так и для помещиков. Вместо одновременного и обязательного обращения крестьян в свободных поземельных собственников Ваши сановники изобрели систему добровольных соглашений, которые грозят довести до крайнего разорения и крестьян и помещиков. Они находят необходимым сохранение дворянских привилегий, тогда как мы сами, боле всех заинтересованные в этом деле, желаем их отменения. Этот всеобщий разлад служит лучшим доказательством, что преобразование, требующееся ныне крайнею необходимостью, не может быть совершенно бюрократическим порядком.

Мы сами не беремся говорить за весь народ, несмотря на то, что стоим к нему ближе, и твердо уверены, что недостаточно одной благонамеренности не только для удовлетворения, но даже и для указания народных потребностей. Мы уверены, что все преобразования останутся безуспешными потому, что предпринимаются без спроса и ведома народа.

Собрание выборных земли русской представляет единственное средство к удовлетворительному разрешению вопросов, возбужденных, но не разрешенных Положением 19 февраля.

Представляя на благоусмотрение Вашего императорского величества всеподданнейше прошение о созвании Земского Собрания, мы надеемся, что искреннее желание общего блага, одушевляющее тверское дворянство, не подвергнется превратному толкованию.

С чувством верноподданнической преданности имеем счастье быть Вашему императорскому величеству верноподданные.


Адрес вызвал сильнейшее недовольство императора. 22 февраля 1862 года Александр II приказал заключить в Петропавловскую крепость на 2 года 13 инициаторов этого обращения. Были арестованы А. А. и Н. А. Бакунины, С. Балкашин, А. Демьянов, П. Глазенап, А. Кислинский, В. Кудрявцев, М. Лазарев, Л. Лихачев, А. Неведомский, Н. Полторацкий, Н. Харламов и Л. Широбоков. Впрочем, через несколько месяцев их освободили из заключения, но оставили под надзором полиции. 16 апреля 1862 года Герцен опубликовал «Адрес» тверских дворян в «Колоколе».

Следующий заметный призыв к политическим реформам поступил от совершенно иного направления политической жизни. В начале 1865 года Московское губернское дворянское собрание направило адрес императору, где высказывалось за… «общее собрание выборных людей земли Русской». Но за этим обращением, которое в своем главном требовании почти дословно совпадало с адресом тверского дворянства, стояли консервативные помещики-крепостники, выступавшие против освобождения крестьян.

Еще с конца 1850-х среди консервативной аристократии стало зреть сильное недовольство против проводившей реформы бюрократии вокруг императора. В 1859 году, почти одновременно с адресом 5-ти, две свои записки по крестьянскому (или, как это формулировали крепостники, «вотчинному») вопросу сперва направил императору (а вскоре и опубликовал) Николай Безобразов (1816-1867). В 1849-1863 годах он был предводителем дворянства Петербургского уезда, а затем стал предводителем дворянства Волоколамского уезда Московской губернии. В своих записках 1859 года камергер двора и племянник князя Орлова Безобразов призывал «обуздать» бюрократию, которая, своими планами отмены крепостного права, посягала на священное право частной собственности, на дворянские вотчины. Сохранились пометы Александра II на полях его записки. Император писал, что Безобразов «вполне меня убедил в желании подобных ему учредить олигархическое правление», а напротив слов об обуздании Министерства внутренних дел отметил: «начать надо с того, чтобы его самого обуздать». В одной из записок Безобразова 1859 года можно найти и призыв к созданию органа из выборных представителей дворянства.

Недостаточно одной благонамеренности не только для удовлетворения, но даже и для указания народных потребностей. Мы уверены, что все преобразования останутся безуспешными потому, что предпринимаются без спроса и ведома народа.

Идея эта, как мы видим, носилась в воздухе, объединяя непримиримых противников, таких, как Унковский и Безобразов. Разница, конечно, была в том, что Безобразов предлагал созвать только выборных от дворян, а Унковский хотел привлечь к государственным делам и другие сословия. В 1862 году в Лейпциге была издана брошюра славянофила и сторонника освобождения крестьян Александра Кошелева (1806-1883), где он также высказывался против всевластия бюрократии, за созыв в Москве (как древней столице России) Земской Думы.

Последнее предложение неожиданно связывает идею Кошелева с политической традицией первой половины XVIII века. Тогда в своих проектах 1730 года и лидер Верховного тайного совета Дмитрий Голицын, и часть дворянства высказывались за возвращение столицы в Москву. Это было наследием петровского конфликта с более консервативной частью знати. Ряд будущих участников событий 1730 года (например, фельдмаршал Василий Владимирович Долгорукий) сочувствовали царевичу Алексею, а не его отцу. Выбор между быстрыми, радикальными и безжалостными реформами сверху и действиями более консервативными, осторожными, но одновременно коллегиальными, учитывающими разные мнения в обществе, потенциально демократичными — не раз встречается в истории России, вплоть до 1990-х годов.

Впрочем, настоящим лидером консервативной партии был не Безобразов, а граф Владимир Орлов-Давыдов (1809-1882), обер-церемонимейстер и тайный советник. Дальний родственник Безобразова через Орловых, граф в 1862 году был выбран петербургским губернским предводителем дворянства. Именно он 11 января 1865 года представил проект адреса, который московское губернское собрание приняло 270 голосами за, при 36 против. 14 января, в нарушение запрета цензуры, петербургская газета «Весть» опубликовала и сам адрес, и речь Владимира Орлова-Давыдова.


Адрес Московского губернского дворянского собрания 11 января 1865 года

Всемилостивейший государь,

Московское дворянство, в настоящем собрании своем, не может не высказать Вашему императорскому величеству чувств глубокой преданности и благодарности за Ваши мудрые начинания, всегда клонящиеся к благу нашего отечества. Мы готовы, государь, содействовать словом и делом на трудном, но великом пути, Вами избранном. Мы убеждены, государь, что Вы не остановитесь на этом пути и что Вы пойдете вперед, опираясь на Ваше верное дворянство, на весь русский народ. В дружном единстве и цельности — сила нашего отечества. Собрав Вашу разъединенную доселе Россию в одно целое, сплотив ее твердо и заменив права ее отдельных частей одними общими правами, Вы искорените навеки возможность мятежа и междоусобий. Призванному Вами, государь, к новой жизни Земству, при полном его развитии, суждено навеки упрочить славу и крепость России.

Довершите же, государь, основанное Вами государственное здание созванием общего собрания выборных людей от земли Русской, для обсуждения нужд, общих всему государству. Повелите Вашему верному дворянству, с этою же целью, избрать из среды себя лучших людей. Дворянство было всегда твердою опорою русского престола.

Не считаясь на государственной службе, не пользуясь сопряженными с нею наградами, безвозмездно исполняя свой долг для пользы отечества и порядка, эти люди, по самим условиям своего государственного положения, будут призваны сохранять драгоценные для народа и необходимые для истинного благоустройства нравственные и политические начала, на которых зиждется государственный строй. Этим путем, государь, Вы узнаете нужды нашего отечества в истинном их свете. Вы восстановите доверие к исполнительным властям, вы достигнете точного исполнения законов всеми и каждым и применимости их к нуждам страны. Правда будет доходить беспрепятственно до Вашего престола, внешние и внутренние враги замолчат, когда народ в лице своих представителей, с любовью окружая престол, будет постоянно следить, чтобы измена не могла ниоткуда проникнуть.

Всемилостивейший государь, московское дворянство высказалось перед Вами, повинуясь священному долгу верноподданных, не имея ничего иного в виду, кроме государственной пользы.

Мы высказались, государь, в полной уверенности, что слова наши соответствуют державной мысли и духу Ваших великих преобразований.


Московский адрес 1865 года, как и предыдущие документы, вызвал сильное возмущение у императора и его окружения. Один из главных архитекторов Великих реформ, председатель Государственного совета и брат императора, великий князь Константин Николаевич (1827-1892) записал в дневнике «Подобного скандала еще никогда не бывало. Это превосходит всякое воображение... Тут встретил Сашу и говорил с ним про эту историю. Кажется, что на этот раз будут тверды, и не намерены шутить». Найдя нарушения в деятельности Московского губернского дворянского собрания, власти распустили его.

Любопытно, что и руководивший роспуском министр внутренних дел Петр Валуев (1815-1890), и великий князь Константин Николаевич сами в это же время, задолго до Лорис-Меликова, представляли императору осторожные записки о допуске небольшого числа выборных представителей к обсуждению отдельных государственных дел, с сугубо консультативными функциями. Проекты эти также не были воплощены в жизнь Александром II.

Консервативно-аристократическое крыло неожиданно для себя очутилось в положении либералов и подверглось жестким нападкам со стороны приверженцев неограниченной власти монарха. Так, например, поэт Федор Тютчев (1803-1873), предпочитавший (как и его гениальный единомышленник Гоголь) любить самодержавие из-за границы, откликнулся на московский адрес эпиграммой:

Себя, друзья, морочите вы грубо —
Велик с Россией ваш разлад.
Куда вам в члены Английских палат:
Вы просто члены Английского клуба…

На что получил язвительный «Ответ москвичей» от князя Николая Мещерского (1829-1901):

Вы ошибаетеся грубо,
И в вашей Ницце дорогой,
Сложили, видно, вместе с шубой
Вы память о земле родной.
В раю терпение уместно,
Политике там места нет;
Там все умно, согласно, честно,
Там нет зимы, там вечный свет.
Но как же быть в стране унылой,
Где ныне правит Константин
И где слились в одно светило
Валуев, Рейтерн, Головнин?
Нет, нам парламента не нужно,
Но почему ж нас проклинать
За то, что мы дерзнули дружно
И громко караул кричать?

Можно резюмировать, что в начале 1860-х годов в России сложились контуры двух партий, примерно аналогичных английским тори и вигам. Во главе либеральной партии могли бы встать такие фигуры, как Алексей Унковский, Михаил Салтыков-Щедрин и их единомышленники, а во главе консервативно-аристократической партии — Орлов-Давыдов, Безобразов и другие. Обе эти партии стремились решать вопросы государственного развития России на скамьях Собрания выборных земли Русской или Земской думы, в мирной и легальной парламентской борьбе.

Отказавшись от осторожного, плавного, постепенного перехода к хотя бы ограниченному парламентаризму в середине 1860-х годов, не довершив тем самым Великие реформы, желая сохранить всю власть в своих руках, Александр II — император-Освободитель, великая, но трагическая фигура отечественной истории, не сумевший довериться обществу своей страны — открыл дорогу политическим радикалам и экстремистам, чем обрек в итоге на гибель не только себя и многих своих потомков, но и всё государство, которому посвятил жизнь.