На прошедших в октябре парламентских выборах в Швейцарии либералы в лице Свободной демократической партии (FDP) оказались среди тех, кто заметно укрепил свои позиции. В этой связи мы решили познакомить наших читателей с программным выступлением одного из швейцарских либералов — Эрика Гуйера, главного редактора Новой Цюрихской Газеты. Его речь, произнесенная на собрании акционеров 11 апреля 2015 года, публикуется нами с незначительными сокращениями.
Все мы хорошо знаем инструкции по приему лекарств, где пункт за пунктом перечисляются показания к приему и побочные действия, после прочтения которых возникает чувство разочарования, а порой и желание добровольно уйти из жизни. Моя речь своего рода инструкция по применению и использованию понятия «либерализм» с его показаниями и побочными действиями. Однако мое небольшое вступление не должно отпугнуть, наоборот, я приглашаю Вас проглотить как горькую пилюлю все то, что я Вам скажу.
С начала современной эпохи, с эпохи Просвещения, свобода является высшим благом человека. Основой для современной дискуссии о свободе послужило высказывание Жан-Жака Руссо «Человек родился свободным, однако он повсюду закован в цепи». Руссо написал это в 1762 году, то есть 250 лет назад. Неслучайно, что этот отрезок времени совпадает с началом публикаций в Новой Цюрихской Газете. Свобода — это публицистический лейтмотив газеты, который по-разному звучал на протяжении времени: в середине XIX века в дискуссии о действующей до сегодняшнего дня Конституции Швейцарии; в XX веке в позиции против тоталитарного мышления и политики самоотречения; сегодня в обсуждении правильного баланса между личностью и государством.
Парадокс как точка отсчета
Человек родился свободным, между тем он повсюду в оковах. Это парадокс, положивший начало современной дискуссии о свободе. Люди от природы свободны, но либо они не пользуются этой свободой, либо обстоятельства мешают им ею воспользоваться. Это чувство, так точно сформулированное Руссо, до сих пор будоражит нас. Если мы жалуемся, что бюрократия в Берне распространяется все шире и шире, в этом нет ничего нового. На протяжении 250 лет у нас было ощущение, что индивидуальная свобода, несомненно, важна, но все время находится под угрозой, и мы постоянно боремся с желанием еще больше ее ограничить.
Последние 250 лет ознаменовались для Западной Европы колоссальным ростом свободы — как с политической и материальной точек зрения, так и в плане самореализации, порой доходящей для эгоизма. Тем не менее, сохраняется чувство, что индивидуальная свобода — это опасный груз: она мимолетна и противоречива. Исайя Берлин, известный британский либерал, родившийся в царской России, различал два вида свободы: позитивную и негативную. Для него свобода не означала, что человек может делать все, что он хочет; под свободой он понимал следующее: человек не должен делать того, что делать он не хочет.
Таким образом, негативная свобода имеет преимущество над позитивной. Это свобода ответственных людей, которые осознают обязательства и ограничения человеческого существования. Одновременно мы стремимся к тому, чтобы делать все, что мы хотим, руководствуясь девизом: Я воспользуюсь свободой. Это состояние напряжения невозможно устранить. Основную концепцию наших политических убеждений нельзя гладко отшлифовать, в ней всегда есть шероховатости. И это еще не все: Не существует «единого» либерализма, существуют некие отдельные элементы, которые не так просто свести в неразрывное целое.
Свободная игра сил…
Во-первых, либерализм — это свободная игра экономических сил. Экономическая интерпретация свободы всегда была мощной движущей силой. Для многих либералов она составляет основу их убеждений. Каждый — кузнец своего счастья, и в его креативности, в его дерзаниях, в его стремлении к благополучию он не должен испытывать вмешательства со стороны государства. Это касается не только отдельных граждан. Компании тоже могут претендовать на то, чтобы их не ограничивали увеличивающимися налогами и правилами. Парадокс Руссо работает и здесь: Степень регулирования и бюрократизации неуклонно растет. Даже либералы пока не в состоянии что-то реально изменить.
В эпоху глобализации «погоня за счастьем», как она обозначена в американской Декларации о Независимости, становится, однако, палкой о двух концах. Когда молодой африканец незаконным образом пытается пробраться в Европу, он желает стать кузнецом своего счастья. Он защищает свою свободу, свое право на лучшую жизнь. По сути дела, это настоящее либеральное стремление, которое, правда, ограничивается возможностями Европы по приему населения и обоснованным желанием европейцев сохранить свою самобытность. Таким образом, претензии различных сторон на свободу довольно часто противоречат друг другу. Либералы признают это и предлагают свои решения, их подходы превосходят доктринерские концепции.
… как аналог свободной игры идей
Во-вторых, аналогом свободной игры экономических сил является свободная игра идей. Либералы всегда боролись за индивидуальные права на свободу, как например, право на свободу слова. Негативная свобода Исайи Берлина приоритетна, но без позитивной свободы личности, то есть свободы делать то, что хочется, либерализм немыслим. Гражданские права для Европы настолько очевидный факт, что кто-то считает роскошью Конвенцию по правам человека Совета Европы. Тем не менее, права на свободу оспариваются даже сегодня.
С некоторого времени мы наблюдаем, что есть мусульмане, которые осуждают любую критику Пророка, называя ее кощунственной и пользуясь всякого рода запугиваниями. Хватит ли у нас мужества быть действительно последовательными в отстаивании свободы мнения и противостоять запугиванию со стороны мусульманских подстрекателей и их ненормальных помощников из рядов сторонников мультикультуры? Я сомневаюсь. Хотя мы, как видно, настолько довольны своей политической системой, что только малая часть из нас ходит на выборы, обладать гражданскими правами и сегодня сложно. Права требуют, чтобы Вы считали себя ответственными за них и защищали их.
Личность как точка отсчета
В-третьих, для либералов самым важным является личность. Этим они отличаются от социалистов, социал-демократов и консерваторов, у которых другая система координат: коллектив, начиная от жилищного товарищества до нации. В прошлом веке коллективизм в образе национал-социализма и коммунизма принял убийственные черты. Сегодня он стал цивилизованнее и превратился в заботливое «государство всеобщего благоденствия».
Конечно, даже если это несравнимые понятия, в конечном итоге речь идет об одном: о приверженности к открытому обществу с его плюрализмом мнений и с его образом и стилем жизни. Этот плюрализм противостоит государственному давлению, даже если он уже давно практикует изысканные методы: от социальных услуг и субсидий до официальных кампаний, рекламирующих здоровый и счастливый образ жизни без стрессов, алкоголя и вредного для организма питания. При этом определением степени здоровья и счастья занимается федеральное ведомство в Берне.
Либералы — скептики и прагматики
В-четвертых, либералы скептично относятся ко всяким обещаниям лучшей жизни и всевозможным идеологиям, этим они тоже отличаются от левых и правых.
Они хотят прагматично решать проблемы, а не витать в облаках и раздумывать над устройством мира. Так, например, они хотят использовать преимущества ЕС, его экспортные возможности и стабильный политический порядок на континенте, одновременно работать над его недостатками, ограничить его централизм и уравниловку. Либералы совсем не заинтересованы в том, чтобы выставить ЕС в качестве чучела, в одиночку решающее судьбу Швейцарии. Собственно, это и есть вопрос, который составляет основу борьбы за инициативу массовой миграции: Какой политике отдать предпочтение, прагматической или идеологической?
Либералы не верят в возможность раз и навсегда решить сложные вопросы. Для них нет окончательных догм и абсолютных истин. Такой подход вдохновил философа Майкла Окшотта на такой рисунок: политика — это корабль, который перескакивает с одного гребня волны на другой, но никогда не заходит в порт. Картами и компасом в этом путешествии он, однако, пользуется.
Порядок и безопасность — либеральные задачи
В-пятых, в XIX веке прогрессивные умы построили современное конституционное государство с основными правовыми принципами: это стало рождением современного либерализма. Именно тогда была создана система, защищающая гражданина от произвола государства, которое в свою очередь заботится о безопасности своих граждан. После откровений Эдварда Сноудена об американских перехватах мы уже привыкли к противопоставлению понятий свободы и безопасности. Но все-таки западные общества делают выбор в пользу большей степени свободы, а не безопасности, поскольку это приводит к ограничениям.
Тем не менее, взрывы в Париже и Копенгагене — яркое напоминание о том, насколько важен баланс внутреннего мира и согласия. Безопасность — это больше, чем отсутствие физического насилия. Это ощущение жизни в обществе, которое решительно защищает свои ценности. Следовательно, порядок и безопасность — это либеральные задачи.
Мятежное подводное течение
В то же время, и одновременно, в-шестых, в либерализме постоянно наблюдалось бунтарское подводное течение. В XIX веке либералы (и среди них главный редактор Новой Цюрихской Газеты, Пауль Устери) хотели иметь другой, новый Цюрих — и они это осуществили. Именно поэтому Фридрих Хайек, подвижник современного либерализма, закончил свое произведение «Конституция либерализма» главой «Почему я не консерватор». Он упрекнул консерватизм в боязни социальных и экономических изменений и чрезмерном доверии к авторитетам, элите и всем тем, кто наделен властью. По словам Хайека, у консерваторов недостаточно развито сенсорное чувство разнообразия жизни. Но давайте не будем обманывать себя: Если речь идет о структурном консерватизме, о том, чтобы обязательно сохранить привычное, тогда к самым большим консерваторам сегодня можно причислить левых.
Документально подтверждено, что либерализм невозможно подвести под единый знаменатель. Поэтому все попытки определить для него один ярлык, будь то экономический, левый или правый либерализм, в конечном итоге, обречены. Либерализм нельзя ограничить одним штампом, он не монета, переходящая из рук в руки. Но он и не церковь, в которой верят в ту или иную конфессию. Как только либеральные силы попытаются подвести свои идеи под общую черту, они сразу сократят свои шансы на влияние в обществе, в интеллектуальном мире и на успех на выборах. Либералы должны сдерживать пружину путем убеждений и использовать распри в своих целях. Многообразие, держащее в напряжении, всегда предпочтительнее доктринерской скуки, царящей повсеместно.
.60b.jpg)
