Борис Вишневский. Что это было — чья победа?

В нашей рубрике «Пророк в своём отечестве» — небольшая статья Бориса Вишневского, опубликованная впервые в августе 1993 года. Еще не было малой гражданской войны в Москве — она разразится через месяц с небольшим. Ещё не принята победителями этого противостояния новая Конституция страны, не избрана Государственная Дума. Но проблемы, которые приведут к этому политическому кризису и обернутся для России авторитарным режимом, были уже вполне очевидны для проницательного наблюдателя.

Так, было видно, что лагерь сторонников либерализма и демократии всё более явно становится лагерем сторонников конкретного политического лидера. С его молчаливого согласия, а иногда и прямого поощрения, советская бюрократическая элита с каждым годом всё заметнее восстанавливала свои позиции в коридорах власти. Болезненные социально-экономические реформы и продолжающийся кризис всё сильнее подрывали популярность сторонников демократических преобразований.

Все эти факторы, слагаемые будущего Термидора, подмечал в своем тексте Вишневский. Конечно, он не мог предсказать судьбу каждого отдельного политика. Да и кто тогда мог угадать в один из молодых демократов Перестройки Юрий Болдырев будет кандидатом в Госдуму от «Справедливой России» и доверенным лицом Зюганова? Или что «вчерашний политрук» Сергей Юшенков станет в начале 2000-х одним из самых жёстких критиков президента Путина и падёт вскоре жертвой заказного политического убийства?

Но неспособность общества в целом, и демократического движения в том числе, контролировать и сдерживать своих лидеров, добиваться от них ответственности и подотчётности, Борис Вишневский видел уже тогда совершенно ясно. Как и то, куда ведёт нашу страну эта политика, основанная на личном доверии вождю и на предоставлении ему свободы действий вместо строительства и укрепления институтов свободного правового демократического общества.

Что это было — чья победа?
Невеселые размышления накануне 19 августа

Первая и вторая годовщины «августовской революции» столь разительно отличаются друг от друга, что поневоле задумаешься. То ли время такое, что праздновать что-либо не очень хочется, то ли крамольный вопрос «для кого мы таскаем каштаны из огня», который некоторые из нас задавали себе еще тогда, начинает все больше бередить душу. И сегодня я пытаюсь понять: неужели и вправду — «демократы потерпели победу»?

Ах, в какой эйфории мы пребывали в те первые «послепутчевые» дни! Закрыты подхалимские коммунистические газеты, вышвырнуты с постов поддержавшие путч краевые и областные князьки, Ельцин на глазах у Горбачева подписывает указ о прекращении деятельности КПСС, над российскими городами – яркие трехцветные флаги, опечатаны райкомы и горкомы, притихли чиновники, в растерянности сотрудники КГБ, дрожат под письменными столами от страха прохановы и куняевы. Вместе, «спина к спине» — у одного танка — Ельцин и Руцкой, Хасбулатов и Силаев, Аксючиц и Пономарев, Астафьев и Якунин. Еще немного, еще чуть-чуть — и вырвемся из лабиринта в нормальный мир, начнутся настоящие реформы и все будет не так, как раньше...

” Сегодня мы пытаемся понять — почему так бездарно растрачены время и силы, доверие людей и их надежды на то, что появился «свет в конце тоннеля»? Неужели защитники Белого дома и Мариинского дворца отстаивали право администрации президента расположиться на Старой площади, а петербургской мэрии — в Смольном? Если вдуматься, то нельзя прийти ни к какому другому выводу, кроме самого простого: власть в стране просто перешла ко второму эшелону номенклатуры, слегка «разбавленному» когортой президентских царедворцев.

Где ты теперь, дней августа прекрасное начало? И в какой момент всё покатилось назад? Не в тот ли, когда начали наши лидеры соревноваться в благородстве, наперебой заголосили — не допустить «охоты на ведьм», только не начать преследовать «бывших», миллионы коммунистов не отвечают за свою партию и своих секретарей? Или в тот, когда разрешили выпуск «Правды» и «Советской России», открыто приветствовавших путч (что в любой стране мира послужило бы основанием для немедленного закрытия)? А может быть, в тот, когда подписавший вместе с будущими путчистами провокационное «Слово к народу» генерал Громов был назначен заместителем министра обороны, а глашатай «чрезвычайки» в нашем городе генерал Самсонов — начальником Генштаба? Или тогда, когда главами администраций президент начал назначать вчерашних первых и вторых секретарей обкомов? Мы снисходительно улыбались — да ладно, все равно победа за нами, будем великодушны, к чему обращать внимание на мелочи! А маятник все стремительнее шёл в обратную сторону — поднимали головы коммунисты и национал-фашисты, все наглее становились «День» и «Народная правда», вчерашних соратников президента оттесняли поднаторевшие в подхалимстве и мимикрии аппаратчики, «уходили» лучших — Старовойтову, Болдырева, Егора Яковлева...

Сегодня мы пытаемся понять — почему так бездарно растрачены время и силы, доверие людей и их надежды на то, что появился «свет в конце тоннеля»? Неужели защитники Белого дома и Мариинского дворца отстаивали право администрации президента расположиться на Старой площади, а петербургской мэрии — в Смольном? Ведь, если вдуматься, то нельзя прийти ни к какому другому выводу, кроме самого простого: власть в стране просто перешла ко второму эшелону номенклатуры, слегка «разбавленному» когортой президентских царедворцев. Подавляющее большинство из которых, между прочим, не имеет никакого отношения к демократам ни по взглядам, ни по прежним должностям. Бурбулиса, что ли, всю жизнь проповедовавшего марксизм-ленинизм, считать эталоном? Или Шахрая, всегда услужливо готового подвести (в полном соответствии с традициями советской юридической науки) базу под текущие желания президента? Вчерашнего политрука Юшенкова, или «красного директора» Шумейко, или партийного хама Полторанина? Ни одному слову ни одного из них веры нет — не демократией и участью народной они озабочены, а тем, как бы удержаться у власти, предоставляющей сладкую возможность безнаказанно прибирать к рукам когда-то общенародную собственность...

К сожалению, очень во многом виноваты мы сами.

Мы молчали, когда всех несогласных с методами гайдаровской реформы с ходу зачисляли в стан ретроградов и реакционеров.

Молчали, когда в правительство десантировались «красные директора», а в кресла губернаторов — вчерашние партбоссы: мол, «Президенту виднее, может быть они все перековались, а может быть — он вынужден так поступать, других-то нет...».

Молчали, когда на всех, не желающих одобрять президентские указы, не читая, лихо наклеивали ярлыки «красно-коричневых».

Молчали тогда, когда 20 марта президент на всю страну «пошутил» про «особый режим управления» и открыто заявил, что не желает исполнять закон, который ему не нравится.

Молчим сегодня — когда, прикормленные исполнительной властью, верноподданные официальные лидеры демократов требуют от президента «решительных действий», опирающихся не на закон, а на «доверие народа» (немного осталось после обмена купюр-93 от этого доверия), открыто призывают его к антиконституционным шагам — самому назначить перевыборы парламента, самому принять Конституцию.

Радуемся очередному «остроумному» вытиранию ног в прессе или на ТВ о злополучных депутатов, никак не желающих понять, что без них реформы шли бы куда успешнее.

Проверяем друг друга — кто выдержал «испытание на верность», как изящно выразился президентский пресс-секретарь?

И никак не хотим понять, что всё это уже было, что кольцо истории замыкается в очередной раз: реформа оборачивается контрреформой, революция — контрреволюцией, а плодами победы, как встарь, пользуются проходимцы...

Не знаю точно, чья это была победа — в августе-91. Знаю только то, что не наша с вами. И бесконечно обидно, если именно такого итога мы и заслуживаем.

Опубликовано в книге: Б. Вишневский. К демократии и обратно. Интеграл-информ, 2004.

На эту же тему:
Борис Вишневский. Вся власть — никому!