В европейской политической литературе эпохи Возрождения существенную роль играл жанр «зерцал». В этих книгах учёные-гуманисты давали будущим правителям, а также их потенциальным советникам или министрам рекомендации о том, как править и правительствовать достойно, с пользой не для себя одного, но и для всего общества.
Правозащитник и публицист Виктор Коган-Ясный был помощником выдающегося учёного Сергея Аверинцева, избранного в конце 1980-х народным депутатом СССР. Затем, в начале 1990-х, Коган-Ясный работал с Сергеем Ковалёвым, возглавлявшим комитет Верховного совета России по правам человека. Вот уже более четверти века Виктор Валентинович является советником Григория Явлинского. Публикуемый нами сегодня его текст возрождает собой старинный жанр «зерцал». В современной политике он, на первый взгляд, кажется чуть ли не анахронизмом, выламываясь из общепринятого строя публицистики и аналитики. Но в этом его своеобычии есть редкий шанс посмотреть на современную политическую деятельность под другим углом — тем самым расширяя кругозор и делая своё мировоззрение объёмнее.
1. Наставления младшим, которые возжелали или ещё возжелают заняться общественной деятельностью, наипаче же в нашей стране. Маловыполнимые
Есть политика как интрига и политика как содержание. Первое неизбежно, оно первое, что бросается в глаза, и оно интеллектуально и эмоционально очень просто. Болтаешься, — ходишь на встречи, фоткаешься (ну избегаешь там очень чужих и очень плохих компаний) и болтаешь, — даешь броские комментарии к тому, как болтаешься.
Если ты в этом суетливом процессе сохраняешь некоторую честность, то чаще всего проигрываешь подобным менее честным, и всякий раз заново решаешь: а как же жить дальше? Но иногда ты выигрываешь, и тогда проблемы возникают куда как более серьезные: если в тебе нет содержания, то ты провалишь, скомпрометируешь свою победу, нанесешь себе и другим огромный вред: разочаруешь надежды.
Ищи содержания, в крупном и в малом, и тогда ты справишься и с атрибутами; но не наоборот; наоборот ничего не выйдет. Надо работать над собой, воспитывать интуицию и вкус, чувство меры: это критически важно при ответственной общественной деятельности. Необходимо иметь свою «личную программу», личный содержательный проект, желательно долгосрочный. Надо хоть в чем-то лично неплохо разбираться: тогда придет и восприятие вещей, в которых сам разобраться не можешь, придет опыт общения с окружающим миром.
Каждый, кто взял себе какую-то общественную задачу, неизбежно столкнется с необходимостью формировать какую-то команду. Здесь надо твёрдо иметь в виду, что формирование команды — не вербовка, а поиск единомышленников. Они другие, они все разные, но умеют быть вместе, понимать вместе, действовать вместе в солидарных интересах. Создатель команды, лидер — не барин, а старший товарищ, создающий атмосферу взаимоуважения.
Пусть команда послужит тому, чтобы каждый ощущал себя человеком. Не конкурируйте со своей командой, не занимайтесь доказательством, что вы начальник, не поощряйте внутренние конкурентные отношения. (Чем больше лидер пытается внешними способами доказывать, что он лидер, да ещё и сам себя в этом убеждать, устраивать сам себе «тренинги», тем в более смешное и контрпродуктивное положение ставит себя и все своё дело.) Члены команды не служат вам; вы все служите вашему общему делу.
2. Разговор с гражданами
Граждане априорно аполитичны, они живут «дом — работа», мыслят фрагментами, блоками из СМИ. Бывает иначе, но это исключения. Сегмента, способного на ответственное гражданское мышление, не стало после политических процессов 1920-х, после Соловков, после Большого террора и Великой Отечественной войны.
Остатки этого сегмента, люди социально не безразличные, были потом активны, преследовались или зажимались при Брежневе, но создавали культуру, вещественную, образную, культуру общения. Они служили опорой Перестройке Горбачёва, но дальше были скрыты либо из-за собственной утраты ценностной ориентации, либо посредством психологической атаки псевдореформаторов, а сейчас совсем задавлены шовинистами разного плана.
Граждан при общении надо хотя бы немного и очень деликатно поднимать к новому смысловому уровню, тогда возможен диалог и перспектива. Иначе все разобьётся в словесные выражения почтения и в голосование за тех, за кого «надо»: последнее — это такой психологический род «уплаты налога».
3. Смирение и ответственность за результат
Меня когда-то поразил вполне успешный практический политик Джимми Картер, говоривший о смирении как основе своей личной программы. Мы не можем ничего сделать, если граждане против, — дал он одно из объяснений своей позиции.
В самом деле, политик — не демиург, не волшебник, не фокусник. Он может иногда добиться невозможного, если всецело предан своему делу, но это не бывает «на регулярной основе», он не снабжает граждан земными чудесами, — даже если они ждут именно этого. Главный принцип ответственного политика и общественного деятеля, — как и врача, — не навреди.
Иное — разного плана активизм, построенный на эмоциях, на адреналине. Такой активизм не имеет плана и программы, он формируется как цепь одиночных событий. В нем смелость и продуктивность как бы разведены между собой, а цель — зафиксировать участие и собственное достоинство так, как человек его видит. Это может быть продуктивная деятельность, может быть благородное и героическое диссидентство, а может быть безответственная и очень вредная партизанщина.
Самая серьёзная грань наступает при переходе границ мирного действия и недопустимости лжи. Ответственный деятель никогда не пойдет на то, чтобы иметь не мирную программу действий, на то, чтобы подставлять под удар других людей, чтобы эксплуатировать чьё-то незрелое благородство и чей-то «адреналин».
Да, может ничего не получиться, да, в какой-то момент могут взять верх собственные взрывные эмоции и наступить полная смена ракурса, неожиданная победа, но куда более вероятно — провал. Но единственное оружие мирного движения вперёд — упорство, другого никто не придумал. Куда лучше терпеть бесконечные неудачи и ждать результата до конца своих дней, чем подхлестнуть «прогресс» провокацией. Из провокации в фундаменте, из лжи на крови и страдании — никакого прогресса не выйдет...
Политик, систематический деятель отвечает за будущий результат, но ещё больше отвечает за цепочку промежуточных обстоятельств, при всей их труднопредсказуемости, — потому что в случае бед, в случае больших несообразностей — цель не оправдывает средства. Люди правды и терпения — а среди них Мать Мария и вся ее община, Софи Шолль и Александр Шморель, Франц Егерштеттер, Дитрих Бонхёффер — доказали в истории свою состоятельность, чего нельзя сказать о партизанах, убивших тех или иных государственных преступников.
Основной инструмент ответственного деятеля (и ответственного института, малого или большого) — мягкая сила: разум и эмпатия, готовность к состраданию. Мягкая сила привлекает серьезный анализ, разведку (не путать с закладками в камне и подобным), долгосрочный расчёт. Мягкая сила опирается на независимую профессиональную экспертизу. Кстати, в государственном масштабе таковой можно полагать суд. И в суде, в правосудии главное тогда совсем не конкретное наказание, а то, что оно, правосудие, состоялось, открыто и публично. Мягкая сила упорно стоит на своём, но отчётливо видит многообразие глобальных процессов и трезво с ними считается.
4. Демократия и прямая демократия
Лидеры авторитарного склада, от цивилизованных и вполне себе либеральных по взглядам до страшных диктаторов, любят референдумы. Ряд примеров длинен и широк. С диктаторами все понятно: они запугают, а потом хватают нужный им результат. Но и не диктаторы, а просто авторитарные популисты любят демонстрировать такую вот «связь с народом», даже под угрозой проиграть (как и случилось в конце концов с де Голлем).
Здесь кроется большая смысловая ошибка: при том, что из себя представляют члены парламентов, какой там не более, чем суррогат экспертизы, — всё же относительно узкое сообщество избранных людей с делегированными им полномочиями имеет возможность лучше разобраться во всех сколь-нибудь специальных вопросах, о которых широкая общественность в принципе не может иметь рациональной и ответственной точки зрения. Вопросы научной истины, законности, международной политики, уголовного и административного наказания не могут решаться широкой общественностью напрямую. Это надо хорошо осознавать и не обещать того, что заведомо невозможно или вредно и опасно.
На референдуме в первую очередь следует решать вопрос о доверии: и это как раз честные всеобщие выборы при разумной процедуре. Через референдум решается вопрос о членстве страны в международных организациях, предусматривающий ограничение суверенитета. Помимо этого, в случае консенсуса, общей готовности согласиться с принятым решением (Соединенное Королевство с его регионом Шотландией, Канада с ее регионом Квебеком) может решаться вопрос об отделении или же сохранении единства в одном государстве. Возможны и уникальные сложные случаи (Саар), но условие одно: мир и общее согласие принять результат. На местных референдумах могут решаться вопросы экологии, ЖКХ, местных границ: и опять же, — процедура должна служить разрешению проблемы, а не ее обострению.
Всё остальное — через собрания представителей, как бы неприятны, тошнотворны они ни были... И это будет демократия, — при условии честных выборов, и при условии, что каждому будет доступно на личном уровне воспитание политической культуры. И при этом будет шанс на поступательное мирное развитие общества.
Один из самых неудачных примеров национального референдума — «Брекзит» 2016 года. Его стали проводить почти как формальность: «потому что обещали», а получилось, что «народ прикололся». А когда это случилось, совсем не знали, что делать: на случай большинства за выход из ЕС не было никакого плана действий, ни правовой интерпретации, ни практического плана.
Многие не без оснований склонялись к тому, что референдум в том виде, в котором он был проведён, вообще не должен иметь правовых последствий. Но в итоге в британском «политикуме» одержала верх другая сторона, и выход из ЕС состоялся через пять лет после референдума. Это к вопросу о негативных уроках.
5. (вообще невыполнимое, так как все сами с усами). Против «текучки» и о выступлениях
«Текучка» — абсолютно неизбежный фактор любой деятельности. Но в общественных делах она легче легкого берет в плен и уничтожает все с трудом выращенные плоды. Человек думает, что у него немаленькое положение, видит для себя какие-то перспективы... А на самом деле он полностью подчинён, причём не кому-то осязаемому, с которым какие-то отношения, а ходу мелочных событий. Если этого не замечать, то можно держаться в желаемой точке даже довольно долго, но конец, быстрый или отложенный, будет один тот же: лобовое столкновение с концом тупика…
Необходимо оставлять время и силы на взгляд вокруг себя, на активное размышление, на формирование своей собственной повестки и своих собственных контактов. А из текучки надо извлекать содержание по своей инициативе, даже если его почти что не видно.
Если вы выступаете перед любой аудиторией, будь то самой большой, или же самой малой, вы должны ее уважать — а значит, выступить так, чтобы любой добросовестный слушатель мог бы в пяти словах сказать, о чем и что вы говорили, именно вы, а не кто-то «вообще». Поэтому выступление должно заранее готовиться, и вы при этом должны хоть немного поставить себя на место слушателя. Некоторая косноязычность — совсем не беда; гораздо хуже, если не очень «включённые» люди вдруг скажут: «ах, как он красиво говорил, вот только я совсем не помню, что».
В каждом выступлении должно быть содержание. Передаваться оно должно повторно в трёх частях, это вступление, основная часть и заключение. Выступление в трёх-пяти фразах сообщает, о чем будет сказано. Основная часть передаёт необходимое содержание в форме, терминологически и психологически более или менее доступной для аудитории. Заключение в трёх-пяти фразах конспективно повторяет выступление.
А. П. Чехов говорил, что, если в пьесе на сцене висит ружьё, то оно должно выстрелить. Так вот, в сказанном, а тем более в написанном тексте должно быть понятно, зачем там каждая фраза. При необходимости автор должен быть готов другими словами объяснить каждую фразу, что она означает в тексте, должен быть готов к «расшифровке». Каждое личное воспоминание, каждая отсылка к третьим лицам должна иметь смысловую мотивацию: что это говорит слушателю/читателю в плане смысла.
Всякий, кто знакомится с вашим текстом, прожил свою собственную — не вашу — жизнь, имеет свои воспоминания, своих друзей и знакомых, ваших знакомых он в глаза не видел и вряд ли увидит, и сообщать ему о себе следует только то, что иллюстрирует нечто важное по ходу вашего изложения своих мыслей. Все детали, которые не несут смысловой (рациональной или эмоциональной) нагрузки и «провисают», должны удалиться «до следующего раза». Не думайте, что «подвешенный» рассказ о встрече с Обамой или Карпиным поднимет вас в глазах вашего собеседника: ему, весьма вероятно, есть, что рассказать, и куда больше, чем вам, но вряд ли он когда-нибудь получит для этого трибуну…
И последнее. Тот, кто вас слушает/читает, в этот момент, скорее всего, не очень весел. Вы сами невеселы, но он ещё больше. Ваш текст должен быть знаком солидарности с ним, через текст эта солидарность должна проходить с очевидностью. Если это не получилось, то вы в этот момент все проиграли…
.60b.jpg)
