Марюс Ивашкявичюс. Бойтесь войны глашатаи

В фокусе
2863 Копировать ссылку

Антимилитаристская статья знаменитого литовского драматурга Марюса Ивашкявичюса («Мадагаскар» в постановке Римаса Туминаса и «Кант» Миндаугаса Карбаускиса) опубликована одним из популярных литовских интернет-изданий. Предлагаем российским читателям ее текст на русском языке.

Я чувствую, что мы подошли к черте, когда необходимо кое-что выяснить. Если уж двух молодых художниц за их провокационную работу, художественный протест против войны, что приветствуется в любом здоровом обществе, назвали предательницами, и это жуткое обвинение потом еще ретранслировалось в прямом эфире Национального телевидения, это означает только одно — войну. Мы уже воюем.

С фронта возвращаются тысячи цинковых гробов и раненых солдат, их матери рвут на себе седые волосы, а в это время две молодые «артистутки» издеваются над этим. В таких условиях такую реакцию и такие обвинения еще можно было бы оправдать, хотя творческие люди протестуют против войны даже в воюющих странах, даже в авторитарных, какой Литва пока не является, потому что такова миссия художника — быть противовесом навязываемому властью отношению, стараться сохранять ценности, баланс здравого рассудка в обществе. Художник всегда находится в политической оппозиции, а там, где это не так, где он сливается с властью, начинается другой мир. И нам, рожденным до 1990 года, он очень хорошо знаком.

Когда российский художник прибивает свою мошонку к брусчатке возле Кремля, мы это воспринимаем как протест, дерзкий, нечеловеческий, но смелый, едва ли не геройский поступок, но ведь он тоже протестует против войны, он боится войны, боится своей власти, и он применяет шоковую терапию, возбуждает в нас боль. Представьте себе: взять гвоздь и прибить мошонку к брусчатке… Это боль, цель которой — встряхнуть нас, заставить опомниться, что мы делаем, куда катимся, будет намного больнее, когда все это произойдет в реальности. У искусства нет другого оружия, только воображение, и в таких условиях обязанность человека искусства — создать апокалипсис в наших головах, чтобы мы его увидели, почувствовали и уже никогда не захотели повторять.

Мне очень больно из-за всего, что происходит в России, когда народ, во имя объединения вокруг своего авторитарного лидера и призрачной угрозы, превращается в слепых, фанатичных, готовых умирать за родину зомби. Но самое страшное — что сегодня уже и в Литве, для того, чтобы сказать «Я против войны», надо больше смелости, чем для того, чтобы сказать «я — за».

Мы постепенно тоже превращаемся в зомби. Российская пропаганда добилась цели: спровоцировала нас, вызвала истерию, и мы, выставив свои маленькие кулачки, уже ждем войны. Неважно, что после этой войны закончилось бы наше существование не только как индивидов, но и как народа, мы ее ждем. Мы готовы. Мы едины, нам неймется, мы хотим вести и свой вклад, влить свою кровь в эту продолжающуюся столетиями, нескончаемую войну, мы хотим ее закончить, даже если цена этому будет полное самоуничтожение, так как все остальное — только страх, слабость и стыд.

Если наши глашатаи войны это понимают, если все остальные молчат и одобряют, значит, мы нация-камикадзе. Наша миссия — врезаться в Россию всем своим небольшим телом и причинить ей как можно больше вреда. По сути, это значит, что мы — мясо, которое, взрывая себя, повредит другое, враждебное нам мясо. Только и всего. А те, которые этого боятся, — плаксы, слабаки или псы Путина и предатели родины. Это звучит как у подростков, но это реальность, в которую мы, кажется, только что прибыли.

Я боюсь войны, и не стыжусь этого. Боюсь не умирать, так как умереть все равно придется рано или поздно. Боюсь, что все, что мы создавали, чем жили, будет уничтожено. Не знаю, как я себя поведу, если война начнется, наверное, все будет зависеть от первых ее прикосновений ко мне, к моим близким, и дальше за меня будет решать уже не разум, а инстинкты, эмоции. Возможно, я убегу, буду спасать свою семью, а может быть, стану яростным зверем войны, и каждый вечер буду приносить по десять скальпов врагов. Не знаю.

И те, кто сейчас думает, что знает, должны хотя бы усомниться. Война — это совершенно другая форма существования. На войне мы родились бы заново. Это была бы другая жизнь, ничего общего не имеющая с этой. И я уверен, что большинство этих глашатаев войны, которые сидят в безопасности в своих укреплениях на Twitter и Facebook, и уже разделяют нас на патриотов и предателей, увидев настоящую войну, найдут тысячи причин еще не умирать. Поэтому умирать пришлось бы кому-то другому.

Если бы я сегодня был в призывном возрасте, я пошел бы в армию только из любопытства. Я тоже был мальчиком, и внутренне до сих пор им остаюсь, иногда играю в войну. Поэтому вступайте в добровольцы, глашатаи, собирайте призывников, вооружайтесь, но не нагнетайте истерию, не кричите на весь мир, какие вы герои, а все остальные – предатели, потому что вы пока никакие не герои, вы только играете в войну, учитесь держать в руках оружие, управлять танком, убивать человека. Но поймите, что не все хотят и могут быть сильными, не все могут убивать, и, когда вы уже будете воевать, кто-то должен будет вас кормить, одевать, оперировать, хоронить, предоставлять психологическую помощь и много других дорогих и земных услуг, которые требует война.

А сейчас надо ответить себе, за что мы будем воевать? Сказать «За Литву» — недостаточно. Литовцы, стрелявшие евреев, тоже воевали за Литву, убивали своих соседей, а потом произносили тосты за Литву. За ту Литву, которая есть у нас сейчас — да, надо ее защищать, бороться за нее, так как пока это все еще, или вчера еще была страна, в которой уважают человека, его свободу высказывать свое мнение, в том числе и критическое. Это большая ценность, что мы создали именно такую Литву. Это чудо. Но если сегодня мы все это начнем уничтожать, прикрываясь угрозой войны, мы уничтожим себя еще до этой войны.

Парадоксально, но иногда страх — большая ценность, чем храбрость. Особенно в таком мире, который дышит войной. И сегодня именно он — этот страх перед полным уничтожением — сдерживает нас от войны. Поэтому давайте бояться войны, прошу вас, бояться больше смерти, так как смерть только заканчивает жизнь, а война сметает все, уничтожает все следы и смысл нашего существования, вместе с теми, кто мог бы о нас помнить.

И давайте не пугаться, если путинская пропаганда покажет нас слабыми, не надо на нее молиться, пусть она делает, что хочет — там тоже живут люди, они тоже боятся, и, увидев наш страх, они увидят себя. Свой страх. Это сближает, а не отдаляет, это ведет скорее к примирению, чем к войне. Так как война начинается тогда, когда в головах людей не остается страха. Когда все затмевает единая губительная смелость.

Марюс Ивашкявичюс — литовский драматург.
DELFI.lt