О чем говорят фильмы «Квартета И»

Kulturkampf
4466 Копировать ссылку

Творчество «Квартета И» — это что-то совершенно свое, узнаваемое, и знаковое. Это искусство про нас, в нем есть любимая нами ирония, которая делает окружающий мир нестрашным и знакомым, и юмор, вроде бы ехидный, но совершенно безобидный, не циничный и не унижающий. Этот юмор выполняет одну из базовых функций смеха — освобождение, очищение. Вроде бы все понятно, мир несовершенен, поиск справедливости, правды — вещь тяжелая и невротичная, а пошутишь и посмеешься — и становится легче.

Это тот смех, который попадает в точку. Он не разделяет, но сплачивает людей, он всем понятен. В нем нет излишней интеллектуальности, но нет и примитивности. Он ненавязчивый какой-то. Кто хочет — может посмеяться над тем, что герой Василия Уткина не интересуется футболом. Но этого можно и не заметить, фильм от этого ничего не потеряет. Смешны все шутки — и овчарка в противогазе, и «один пих на уме», и «северо-африканский кролик-зануда», и… — но цитировать дело неблагодарное, можно увлечься.

Творческий коллектив нашел свою линию, свою мелодию, нашел какие-то основы портрета нашего современника, он знает, как и о чем с нами говорить. Они нас знают, знают про что мы — не говорим, а вообще. На их языке можно общаться, по цитатам из этих фильмов можно узнавать своих, это такие «герои нашего времени». Важно, что этот современник — не один, это такой групповой портрет. И они все довольно обаятельные.

Творчество «Квартета И» не ограничивается кинопродукцией, но последовательность появления фильмов представляет определенный сюжет, который повторяет определенные вехи в развитии общественного сознания. И об этом сюжете и хотелось бы поговорить.

Первый фильм 2007 года — День выборов. Предваряющий его спектакль относится к 2003 году, то есть был создан более 10 лет назад. В то время выборы губернаторов были реальностью, впрочем, продержались они недолго, в конце фильма зрителей ставят об этом в известность в титрах. Это вызывает двойственное чувство, сатирические высказывания ставятся в кавычки, авторы словно говорят: мы все выдумали, не только шутки, но и саму ситуацию. Впрочем, выдумали и выдумали. Ироничное отношение к себе и к окружающей действительности — вот подлинный сюжет фильма, и его не выдумали.

Кадр из фильма «День выборов»

Действие происходит на русско-патриотичном фоне: Волга, казаки, военные, «На горе стоял Шамиль» — и даже Кремль в конце. То есть такая Россия, в общем-то любимая, не смотря на все. Все глупо, смешно и по-дурацки, но пейзаж за кормой, песня — все как-то на месте. Речь идет о свободе в политическом и — шире — в национальном смысле. Во-первых, выборы — это всегда свобода. То есть вроде бы высмеивается и якобы политическая свобода и наши национальные особенности, но темы эти присутствуют. Национальное представлено в широком смысле — поэтому в фильме так много современных коллективов, и все «типичные представители» — от главного режиссера провинциального театра до отца Иннокентия. И все это не создает у зрителя уныния, все как бы говорит: «ты меня не бойся».

Интересно, что ироничный тон перекликается с исканиями предыдущих поколений. Неслучайно в фильме так много Довлатова: Игорь Владимирович приписывает стихотворение «Ты жива еще, моя старушка» Пушкину и весь фильм мучительно не может найти хвойное дерево на П, эту же ошибку делает герой Довлатова в повести «Заповедник», на вопрос Игоря Владимировича «Где бы здесь по-маленькому?» герой Стеблова отвечает словами довлатовских записных книжек «Вам — везде». Современные журналисты наследуют иронию поздне-советских времен, иронию нового времени, когда жизнь в одной стране с властью понималась как постоянный творческий и жизненный компромисс, когда было очень грустно, но при этом было уже и смешно, ведь строго сказал поэт, что «не следует настаивать на жизни страдальческой из горького упрямства».

При этом и в поздне-советском всеобщем стиле, выразителем которого условно можно назвать Довлатова, и в «Дне выборов» присутствует то, что философы и психологи называют ultimate concerns, то есть высшие устремления. Ответа, конечно, нет, но есть широкий взгляд, простор, Кремль, свобода народа, пусть и в отсутствующем виде. Но это отсутствие констатируется, и свобода, получается, присутствует — в разговорах, в векторе заданных размышлений.

Потом следы этого былого романтического отношения к действительности уходят.

Следующий фильм «День радио» выходит в 2008 году. Создатели фильма считают его более удачным с профессиональной точки зрения, фильм делали практически полностью своими силами, по их мнению, в «Дне выборов» много ляпов и неточностей. Они вошли в силу, чувствуют себя в своей тарелке. И это сказывается не только в вопросах организации, но и в том, как изменяется тон повествования в фильме.

Кадр из фильма «День радио»

Практически нет того широкого полотна, которое было в Дне выборов — нет страны, ее черт и ее пути. Фраза про русский лайнер, который терпит бедствие в Японском море под неподходящей фамилией, тонет в остротах на профессиональные темы. Задан другой вектор рассуждений и размышлений. Герои фильма продолжают иронизировать, но иронизируют уже в более узком, профессиональном, смысле. Соответственно, и свобода, которая прорастает в этой иронии, касается уже не национального, а профессионального самоопределения. «Мне 40 лет, и чем я занимаюсь?», — риторически спрашивает Михаил Козырев. Герои пытаются себя оправдать, получив смс-ку от мошенников «помоги бедным животным»: мы на самом деле переживаем, а они пользуются! — то есть пытаются определить границы собственной честности. Ну, это все опять же в ироничной форме, вы поняли. Но главное, что речь об этом идет. Герои сомневаются, пусть уже и в более узком контексте. Сомнения эти помогают им сохранить свободу, потому что ирония к себе — неотъемлемая часть внутренней свободы.

Вышедший следом фильм «О чем говорят мужчины» кажется фильмом эпохи зрелого путинизма. Ну, не то чтобы свободы нет. Вроде бы есть, и ирония есть. И стиль тот же, и настроение, и даже смешно. Но как-то так выходит, что уже немного нелепо смеяться над своим профессионализмом, не говоря уже о национальном. Зашедшие к Саше рекламодатели показывают руками кавычки при упоминании его «творчества» — и этим вызывают у него бурю негодования. И это негодование вполне разделяет зритель, гости — идиоты, мешают Саше отправиться в путешествие с друзьями, да еще и высказываются! И Саша сам переменил амплуа, вероятно, дурачка изображать надоело. Вообще все как-то стало сильно серьезней. Герои делают свое дело, и это не смешно, потому что это их положение в обществе, деньги, семьи, круг общения. Как-то негоже, дожив до сорока лет, быть чем-то недовольным, это вроде получается, что с тобой что-то не то, ты незрелый какой-то. Все как-то устаканилось и отстоялось, юношеские мечты кажутся смешными, и это совсем другой смех.

Кадр из фильма «О чем говорят мужчины»

А над чем же они смеются, что оказывается смешным? Один промискуитет. Вообще тема промискуитета ощутимо присутствовала и в предыдущих фильмах, и довольно интенсивно обсуждалась: «У Нонны был роман с Кареном?». При этом для реализации свободы необходимо было что-то ее: политическая свобода, национальная — в «Выборах», или хоть профессиональная — в «Радио». А теперь, получается, со свободой проблемы. Ее стало гораздо меньше, внутренней именно свободы – свободы посмеяться над собой. Осталась только свобода сходить налево, наше все.

А еще появился какой-то странный страх. Камиль, например, признается, что боится в ресторан заходить. Это, на самом деле, тоже смешно, про дефлопе. Но раньше они об этом не говорили. Потому что одно дело казаков бояться, а другое — дефлопе с крутоном. С казаками ты никогда и не будешь на ты, а мир дефлопе — мир твоих притязаний. И ты там, получается, чужой.

Тема страха разрабатывается и в следующем фильме «О чем еще говорят мужчины». Здесь страхом все начинается и заканчивается, и боятся все какую-то невероятную по степени отвратительности девицу Анжелу. Здесь возникает три дополнительные темы: во-первых, возмущение и резонный вопрос: а кого мы боимся и почему? Это передумывает так и эдак Саша, который, в конце концов, извиняется, но недоволен собой. И муж Анжелы, который Саше завидует, что тот ее послал — у него на это сил нет. Камиль, набравшись смелости, выходит потолковать к браткам, но один страх съедает другой — ему звонит жена, и вместо выяснения отношений с непрошеными гостями он втягивает их в свои домашние интриги. Герои боятся, но не могут понять, что происходит.

Кадр из фильма «О чем еще говорят мужчины»

Вторая тема: опять появляется государство и родина в виде кремлевского банкета, на котором кричат «Ура!» за Россию. Девица Анжела присутствует на этом банкете, не теряя своей отвратительности и задавая тон, она явно неотъемлемая часть всего этого нового мира, нового государства. Все это бередит в душах зрителей некое смутное раздражение: что происходит вообще? Впору уже подражая Алисе сказать: да вы просто колода карт! Отсутствие политических свобод опять возникает, но не молодо-задорно, не иронически и даже не смешно, а с подспудным желанием выплеснуть раздражение, освободиться от него.

В-третьих, появляются женщины, которых до этого не было. Женщины верны своим мужьям и свободны. Они ничего не боятся. Они едут спасать мужей, вооружившись ножами. Они не помнят отчества президента. С одной стороны, это шутка на тему неотличимости нашего дуумвирата, кажется, существует один человек по имени «Дмитрий Владимирович», с другой стороны, — ссылка на строчки Бродского «Свобода — это когда забываешь отчество у тирана».

В общем, «О чем еще…» — фильм более грустный и более серьезный, чем все предыдущие. Окружающая действительность куда-то завела героев фильма, да и его зрителей, и есть о чем подумать. Если рассматривать его как дилогию с первой частью, то очевидно, что много строится на противопоставлении: там лето, тут — зима, там дорога — здесь офис, из которого не выйти, герои меняют свои амплуа, Саша хочет жениться, а Камиль возвращается к жене. Обсуждают женщин все так же смешно, но и слышится это «еще», вроде уже все сказали, а что можно «еще» сказать-то? Какие-то остатки. Ну да, все так, вроде нехорошо (раньше этого не было, кстати), а кто мораль нам прочтет? Лев Толстой? Ну-ну.

Чтобы завершить обзор, следует сказать, конечно, и про последний фильм «Квартета» — «Быстрее, чем кролики». Действие происходит в фантастической реальности, но наши герои никогда не были чужды сюрреализма, он просвечивал всегда и везде, они тяготели к абсурду, жизнь как абсурд — основа их мировоззрения. Любая шутка изначально содержит в себе долю абсурда, так что в новом осмыслении реальности нет ничего неожиданного. При этом все-таки в первый раз реальность на самом деле подвергается сомнению, герои обнаруживают себя в neverland’е и чувствуют себя мучительно — нормальная жизнь где-то есть, они помнят ее, но добраться до нее оказывается непросто. Оказывается, что это уже настоящее зазеркалье, загробный мир, там тоже можно напоследок посмеяться, но смех звучит странно и гулко. С другой стороны, открывается другая сторона смеха — та, что роднит его с бахтинским постоянно меняющимся миром, где рождение перетекает в смерть и наоборот. Название фильма двойственно в этом же смысле — быстрее чем кролики, человек, оказывается, умирает, а не то, что вы подумали.

Кадр из фильма «Быстрее, чем кролики»

«Быстрее, чем кролики», с одной стороны, остаются в контексте привычной иронии и атмосферы промискуитета, алкоголизма, обаятельных приятелей (впору вспомнить определение, данное Довлатовым обаятельному человеку: это тот, кто гадости делает без удовольствия — и это, безусловно, герои «Квартета И», и все мы, наверное). С другой стороны, реальность вообще больше не является основой для повествования.

Карнавал как стиль живет и побеждает, раз уж мы засмеялись, должны быть готовы и к смерти. А может, герои просто пережили кризис среднего возраста и решили поделиться своими экзистенциальными размышлениями. И эти размышления оказываются очень холодными и безэмоциональными. Получается, что нас на самом деле нет. Если ultimate concerns «Дня выборов» касаются жизни, осмысления ее смешных и нелепых составляющих, то здесь жизни просто нет, мы ее никак не можем изменить, мы только можем пожалеть, что кому-то испортим отпуск — как главный герой своей смертью — жене Светлане. И это размышления глубокие и грустные, и вообще уже непонятно, как это мы сюда попали.

На фильмы с участием «Квартета И» можно взглянуть как на единый текст. И это интересное упражнение: оно позволяет проследить те изменения, которые происходят с нами и с героями нашего времени. Это честный разговор, и в этом секрет популярности «Квартета И» на протяжении последних 15 лет. И эта честность не пафосная, она отличается от констатации политической позиции. Поэтому это настоящее интересное кино, хотя и без жизнерадостных выводов.