Оглядываясь в недалекое прошлое, мы находим мало замеченные и недооцененные тексты, которые теперь впору назвать пророческими. Это повод не только для запоздалой благодарности их авторам, но и оглядки вокруг в поисках сегодняшних аналогичных прогнозов.
Эта статья написана Григорием Явлинским весной 1998 года для журнала «Foreign Affairs». Тогда мировая и отечественная общественность испытывала восторг по поводу российских реформ и излучала оптимизм по поводу перспектив российского рынка. Через три месяца в стране случился дефолт, обозначивший крах экономической политики властей 90-х.
С тех пор минуло уже более 15 лет, правительство сменилось девять раз, но российские капитализм и демократия так и не стали настоящими. Вчерашние бароны-разбойники превратились в респектабельных бизнесменов, размещающих свои акции на Уолл-Стрит и финансирующих строительство храмов, но по-прежнему использующих политическую систему лишь в своих корыстных интересах.
Олигархия или демократия?
Россия находится у водораздела. Жизненно важный вопрос для сегодняшней России — станет ли она квазидемократической олигархией с корпоративистскими, криминальными свойствами, или встанет на более трудный и болезненный путь становления нормальной демократии западного типа с рыночной экономикой.Коммунизм больше не вариант — это показали президентские выборы 1996 года.
Россияне совершат судьбоносный выбор, который принесет им выгоду или сделает своими основными жертвами. Но нельзя также недооценивать последствия этого выбора для американцев, европейцев и всех, кто делит с нами планету. Вопреки широко распространенному в США представлению о том, что Россия по существу не значима или находится на втором плане, наша континентальная страна, простирающаяся от Восточной Европы до Азии, будет иметь важное значение в следующем столетии, благодаря своему расположению между западом и востоком, обладанию оружием массового уничтожения, природным ресурсам и потенциалу потребительского рынка.
В отличие от предыдущих развилок новейшей российской истории, этот выбор не будет сделан в один день с помощью голосования или переворота. Скорее, он растянется на множество различных решений, которые на протяжении последующих лет будут принимать миллионы людей, лидеры и обычные граждане. Даже отставка президентом Борисом Ельциным большей части своего кабинета в марте этого года[1] была хоть и тревожным, но все же очередным, препятствием на пути, а не его концом. Вместе с тем, по степени влияния на общество, в котором будут жить наши дети и внуки, выбранный путь будет не менее важен, чем выбор, сделанный в начале десятилетия.
Корпоративистские государства, имеющие высокий уровень преступности, но обладающие атрибутами демократии, порой различаются между собой сильнее, чем отличаются от западных рыночных демократий. Рынки таких государств управляются олигархами, главная цель которых — увеличение личного материального состояния. Свобода прессы и другие гражданские свободы подавляются. Законы зачастую игнорируются или отменяются, конституции следуют только тогда, когда это удобно. Изобилует коррупция, начиная с улиц и заканчивая коридорами власти. Персоналии, связи и кланы значат больше, чем институты и законы. Для примера можно вспомнить неудачный опыт многих стран Латинской Америки в 70-х и 80-х годах.
В западных демократиях же рынки движимы потребителями. Экономическая политика правительства направлена на служение нации, а не власть имущим. Гражданин может преуспеть, если будет усердно трудиться. Личная свобода повсеместно уважается, включая право выражать мнения, отличающиеся от официальных. Гражданское правление бесспорно. Коррупция обычно минимальна, и ее распространение быстро пресекается. Законы уважаются и государственными лидерами, и гражданами. Контраст с олигархией очевиден. И в последнее время все большее число россиян осознают, что их страна стоит на развилке.
Бароны-разбойники России
Российская экономика сегодня, с одной стороны, демонстрирует признаки эволюции по направлению к капитализму западного типа, и консолидации корпоративистского и криминального капитализма, с другой. Расхожее на Западе представление придает большее значение первому тезису, поэтому там уверены, что Россия неуклонно движется к рыночной экономике. Действительно, России удалось снизить инфляцию и, в разумных пределах, стабилизировать национальную валюту. Москва переживает экономический бум. Некоторые из недавно основанных и приватизированных корпораций, работающих по международным стандартам, пробиваются наверх. Ряд регионов получил благоприятные международные кредитные рейтинги, а часть российских компаний провела успешный выпуск международных облигаций. В стране развиваются новые правила, поэтому молодежь готова держаться подальше от криминала и адаптироваться к новой рыночной системе. Международный валютный фонд порой задерживает выплаты своего займа в $10 млрд. из-за скромных налоговых сборов, но всегда возобновляет их после обещаний высших российских чиновников исправить ситуацию. Все это, казалось бы, указывает на движение к нормальной западной рыночной экономике.
Но, несмотря на отдельные истории успеха, многие аспекты российской экономики указывают на движение страны к корпоративистскому рынку, в котором процветает коррупция. Наиболее важная тенденция — взлет российских олигархов, создавших капитализм баронов-разбойников. Будучи далекой от создания открытого рынка, Россия консолидировала полукриминальную олигархию, которая в значительной степени уже присутствовала в рамках старой советской системы. После краха коммунизма эта олигархия просто изменила свой облик так же, как змея сбрасывает свою кожу.
Новая правящая элита — не коммунистическая и не демократическая, не консервативная и не либеральная — лишь хищнически жадная. В интервью «Financial Times» в ноябре 1996 года один российский магнат утверждал, что семь крупнейших банкиров страны, которые стали ядром кампании по переизбранию Ельцина, контролируют больше половины российской экономики[2]. Никто не сомневается, что эти номенклатурные капиталисты оказывают глубокое влияние на российскую экономику, но их рынок инсайдерских сделок и политических связей стоит на пути открытой экономики, от которой могли бы выиграть все российские граждане. Рынок баронов-разбойников не может решать важные социальные и экономические вопросы. Он, прежде всего, озабочен проблемами, влияющими на власть и богатство своих хозяев в краткосрочной перспективе.
Во время дебатов на Американо-Российском инвестиционном симпозиуме Гарвардского университета и на Давосском всемирном экономическом форуме, западные инвесторы подвергли острой критике грабительскую ментальность российских бизнес-лидеров и процесс приватизации при бывшем вице-премьере Анатолии Чубайсе. Как сказал Джордж Сорос, сначала «были украдены активы государства, затем, когда государство стало само по себе ценным как источник легитимности, оно также было украдено».
Продажа с аукциона государственного телекоммуникационного гиганта «Связьинвест»[3] является примером того, как действуют эти магнаты. Этот аукцион должен был стать первым, где на приватизируемую компанию делались конкурентные предложения. В отличие от более ранних аукционов, где олигархи сговаривались друг с другом, чтобы получить большие доли промышленных предприятий за крупицу их реальной стоимости, в ходе аукциона «Связьинвеста» лидеры конкурирующих промышленных синдикатов не смогли договориться о том, кто получит компанию, и были вынуждены ставить друг против друга. Последовавшая «война банкиров» велась не пулями, а обвинениями во взяточничестве в эфирах подконтрольных СМИ. В результате, некоторые из этих олигархов лишились своих правительственных постов, а против Чубайса и его приватизационной команды были выдвинуты обвинения в коррупции. Подобную ситуацию едва ли предполагает здоровая капиталистическая система. Хуже того, те же игроки занимают позиции для второго раунда войны — аукциона нефтяной компании «Роснефть».
Существует много причин, почему стране с ядерным, химическим и биологическим оружием нельзя позволить сползти в хаос управления полукриминальных, корпоративистских, олигархических баронов-разбойников. К сожалению, ошибаются те, кто полагает, что капитализм баронов-разбойников в конце концов откроет путь к рыночной экономике с выгодами для всего общества, как это случилось в Соединенных штатах в начале XX века.
У Америки были сформировавшийся средний класс с трудовой этикой и правительство, в основном свободное от влияния баронов-разбойников. Американские магнаты вкладывали свой капитал в собственную страну. Российские бароны-разбойники душат экономический рост своей страны, воруя в России и инвестируя за рубежом. К концу 90-х годов в России не сформировался средний класс, а олигархия, проникающая глубоко в правительство, может изменять государственную политику в своих личных интересах.
Тем временем, пока «большие парни» сражаются за все больший кусок российского экономического пирога, правительство не способно создать экономические условия, при которых будет процветать большинство российских граждан. Проблема не только в том, что дела большинства россиян всё еще хуже, чем до начала экономических реформ, а в том, что они не могут стать лучше. Экономика стагнирует на уровне половины от своего объема в 1989 году. Реальные доходы упали на треть, стандарты жизни во многих регионах скатились до уровня, невиданного в последние десятилетия. Попытки правительства обуздать инфляцию привели не только к громадным задолженностям по заработной плате и пенсиям, но также к неспособности правительства заплатить по собственным счетам за товары и услуги, которые оно потребляет. Это привело к полному беспорядку в платежах, когда до 75% товаров и услуг оплачиваются или в натуральном виде, или векселями, которые стараются обналичить или перевести по нелегальным каналам, уклонившись от налогов. В реальном выражении государственные пенсии и зарплаты были урезаны на 40% или были меньше их первоначальной величины, и правительство до сих пор не может собрать достаточно налогов, чтобы покрыть эти расходы.
Налоговые поступления упали до менее чем 20% ВВП. Внешний долг взлетел, а внутренний долг, который был практически ничтожным всего лишь десятилетие назад, достиг почти 15% ВВП. Обслуживание этих долгов, по непомерным процентным ставкам, выплаченных местным банкирам и иностранным спекулянтам[4] составит не менее 25% всех государственных расходов в 1998 году. Сегодняшняя российская рыночная экономика создала группу супербогатых людей, оставив остальных на грани выживания. Неудивительно, что такая экономическая политика привела к избранию в 1995 году в 450-местную Государственную Думу около 220 коммунистов и 50 ультранационалистов-жириновцев.
Кроме того, Россию терзает проблема коррупции, напоминающая Латинскую Америку в 70-х и 80-х годах. Европейский банк реконструкции и развития оценивает Россию как самую коррумпированную крупную экономику в мире. Взяточничество пронизывает всю страну — от разгула мафии на улице до незаконных сделок в коридорах Кремля и сфальсифицированных цен на акции приватизируемых компаний на залоговых аукционах. Опросы фонда «Общественное мнение» показывают, что россияне верят, что простейший путь к успеху лежит через связи и коррупцию. Когда людей просят выбрать критерии, необходимые для того, чтобы стать богатым в сегодняшней России, 88% выбирают связи и 76% — обман. Только 39% респондентов называют усердный труд. Стимулы к предпринимательству отсутствуют, потому что любой, кто попробует начать в России свое небольшое дело, столкнется с вымогательством мафии. Лучше остаться дома и выращивать картофель на своей даче. Находящийся во власти криминала рынок не может быть эффективным. Без уверенности в будущем никто не станет инвестировать. Такой рынок может на некоторое время поддерживать текущий уровень потребления, которое для большинства населения означает полунищенское существование, но он не способен обеспечить какой-либо прогресс.
Эти проблемы показывают, что, несмотря на хорошие данные по экономике России за прошлый год, российский рынок по-прежнему поворачивается в сторону корпоративистского, криминального, олигархического пути.
Незавершенная демократия
Демократические институты в сегодняшней России заслуживают противоречивой оценки. Определенно, есть причины для оптимизма. Россияне свободнее, чем когда-либо в истории. Они могут свободно читать, путешествовать, говорить и верить, во что угодно. Российские граждане быстро привыкли к этим свободам. Технологические новшества, такие как интернет, факс и мобильные телефоны, не позволяют снова монополизировать информацию кому-то одному. Через этот непрерывный контакт с миром, с каждым прошедшим днем, Россия становится все более нормальным обществом.
Наиболее часто приводимый пример успеха российской демократии — выборы. За последние три года выборы стали признанной частью жизни в России. Едва ли так было всегда. Всего лишь три года назад в стране бушевали дебаты о том, позволит ли власть выборам вообще состояться. Но с выборов Госдумы в декабре 1995 года и президентской гонки в июне 1996 года до последующих выборов губернаторов и региональных парламентов, в России снова и снова успешно проводится голосование. Во многих электоральных соревнованиях, особенно в выборах Государственной Думы и некоторых губернаторских кампаниях, победили оппозиционные кандидаты от коммунистов или других партий. За небольшим исключением, процедуры голосования и подсчета голосов были спокойными и относительно свободными, а явка избирателей была даже выше, чем в США.
Хотя недавние выборы являлись позитивным процессом развития демократических институтов в России, некоторые тенденции, которые могут проявиться в будущем, вызывают беспокойство. В то время, как международные наблюдатели описывали российские избирательные кампании как честные и свободные (наиболее заметны здесь президентские выборы 1996 года), в действительности они были заведомо несправедливыми. Допустимые пределы предвыборных расходов обычно игнорировались. Хотя реальные расходы так и не были предъявлены, кампанию Ельцина оценивают в $500 млн. Некоторые называют цифру даже в $1 млрд. (Для сравнения: первичная и общая кампании Билла Клинтона в целом стоили $113 млн.). Официально, на президентские кампании в России можно потратить не более $2,9 млн., но колоссальные перерасходы на кампанию Ельцина не вызвали ни серьезного протеста, ни судебного разбирательства.
Ещё более тревожным является исследование Европейского медиа-института, зафиксировавшее вопиющий проельцинский уклон в СМИ. Согласно этим данным, Ельцин получил 53% всего объема освещения президентской кампании в СМИ, тогда как его ближайший соперник — кандидат от КПРФ Геннадий Зюганов — только 18%. Ельцин появлялся на телевидении чаще, чем все остальные кандидаты вместе взятые. Более того, освещение кампании имело чрезвычайный уклон в сторону положительного упоминания персоны президента. Давая кандидатам один балл за каждое позитивное упоминание, и отнимая балл за каждое негативное, исследователи подсчитали, что Ельцин набрал плюс 492 балла перед первым туром выборов, Зюганов — минус 313 баллов. Во втором туре у Ельцина было плюс 247 баллов в сравнении с минус 240 у Зюганова, несмотря на тот факт, что Ельцин просто исчез из публичного поля за неделю до голосования.
Электоральная политика, так же, как и многое другое в России, находится на развилке. Пока российские политтехнологи учатся все большему количеству трюков, растет опасность того, что они могут объединиться с баронами-разбойниками, чтобы попытаться превратить будущие российские выборы в ширму для несменяемого олигархического правления, как это было в Советском Союзе, где результаты выборов были предопределены, а воля людей второстепенна.
Демократические институты в России не развиты в той же мере, что и выборы. Как показывают увольнения федеральных министров, система сдержек и противовесов развита слабо, что обрекает страну оставаться подверженной прихотям изменчивого руководителя. Верховенство закона часто не уважается. Судебная система остается под большим влиянием исполнительной власти. Нижняя палата парламента добилась определенного прогресса в том, чтобы стать больше, чем просто разговорной комнатой, где иногда происходят кулачные бои, и теперь исполнительная власть вынуждена заниматься в Думе лоббированием таких вопросов, как проведение бюджета, соглашение СНВ-2 и других жизненно важных инициатив. Но Ельцин и его команда, игнорируя конституцию, все еще сохраняют возможность обхода Думы, если та не согласна с правительственной инициативой или не желает, чтобы ее заманивали обещаниями проводить ежемесячные встречи на высшем уровне с президентом и премьером. Эта стратегия обычно применяется к бюджету, где компромиссы достигаются для его принятия, но которые потом игнорируются на протяжении всего года. Другой пример — упорный слух о том, что Ельцин будет баллотироваться на неконституционный третий срок.
Не существует успешно функционирующих демократий без какого-либо подобия системы политических партий, но попытки построить такую систему в России привели к разочарованию. Хотя в Думе присутствуют политические фракции, которые могут похвастаться некоторой долей региональной активности, по-настоящему функционирующей партийной системе в России только предстоит утвердиться, по ряду причин.
Во-первых, спустя 70 лет «партийного правления», россияне ожидаемо скептически относятся к политическим партиям. Во-вторых, действия президента Ельцина активно подорвали процесс развития партийной системы. Отвергая принадлежность к какой-либо партии, президент действует так, как если бы партии и партийное строительство были второстепенны для консолидации российской демократии. Ельцин одобряет наличие партий своих единомышленников, когда это политически целесообразно, и дистанцируется от них, когда это не так. Таким образом, ни одна из партий в реальности не является партией правительства, и Ельцин не несет никакой ответственности перед гражданами, за исключением всеобщих выборов. В-третьих, в прошлом Ельцин искал пути ограничения развития партий путем отмены партийных списков на выборах половины Государственной Думы, куда проходят только партии, получившие больше 5% голосов избирателей. В 1995 году только четыре партии преодолели этот барьер, и больше половины мест в Думе отошли партиям, оппозиционным ельцинской администрации.
Списочная система гарантирует, что партии будут представлять какую-то часть российского общества, но в 1998 году Ельцин снова призвал отменить ее. Чтобы лучше контролировать Думу, он выступает за избрание всей палаты по региональным округам, как это происходит в США на выборах Палаты представителей. Ельцин уверен, что обладая большим контролем над местными лидерами, он сможет повлиять на то, кто конкретно займет места в Госдуме. В реальности, однако, организованная преступность могла бы купить многие из депутатских мандатов. Если Ельцин преуспеет в отмене выборов по партийным спискам, он уничтожит единственную площадку в России, где в настоящее время существуют партии, и которая служит основным источником оппозиции. Такая стратегия может повредить Ельцину политически, но что еще хуже, она может повредить российской демократии, которой нужна работающая партийная система, позволяющая людям выражать свои взгляды на то, каким должно быть правительство.
Российские СМИ также заслуживают смешанной оценки. С одной стороны, россияне могут выбирать различные источники новостей. Существуют оппозиционные газеты, а журналисты могут проводить расследования и высказывать собственную точку зрения. В ноябре 1997 года громкий политический скандал впервые просочился в российские СМИ, когда выяснилось, что высшие члены экономической команды Ельцина получили $500 тысяч за написание книги о приватизации[5]. Политические лидеры появляются в таких программах, как «Герой дня» и «Итоги», чтобы объяснить свои взгляды обществу. Но даже при этом в последние два года медиа стали полностью контролироваться олигархами, которые являются частью правительства и используют свои редакции, чтобы продвигать собственные корыстные интересы. Нигде еще это не было так заметно, как в аукционе «Связьинвеста», где происходящая «война банкиров» обыгрывалась в СМИ. Читая определенные газеты, смотря определенные телеканалы, российский гражданин получал ту или иную версию «правды» от барона-разбойника. К сожалению, русская служба радиостанции «Свобода» остается в России единственным источником беспристрастных новостей в России, как это было и ранее в советское время.
В целом, российской демократии нужно пройти еще долгий путь. Действительно, выборы проводятся, свободы уважаются, партии существуют, СМИ транслируют различные точки зрения, но такие минимальные демократические институты существуют как в Латинской Америке, так и в западных демократиях. России лучше со своими несовершенными институтами, чем совсем без них, но пока они недостаточно точно отражают потребности и желания людей.
Ответственность Запада
В октябре 1996 года из-за невозможности гарантировать безопасность производства и выплатить задолженность по зарплате сотрудникам предприятия в своем рабочем кабинете застрелился директор ядерного комплекса под Челябинском Владимир Нечай[6]. Его самоубийство подчеркнуло самую серьезную угрозу всем мировым игрокам со времен Холодной войны: возможную потерю контроля над советским арсеналом ядерного, биологического и химического оружия. На фоне слухов о ядерной контрабанде, возрастающие риски хаоса в ядерной энергетике также очевидны. У России есть тонны ядерных, химических и биологических материалов. Под управлением коррумпированной олигархии уран и сибирская язва могут стать товарами на черных рынках, доступными для тех, кто больше заплатит. Контроль над российским оружием массового уничтожения — это вопрос мировой безопасности, который не может игнорироваться ни Россией, ни Западом.
Россия и Запад сталкиваются и с другими общими вызовами. Россия граничит с одними из самых нестабильных регионов мира. Веками она выступала буфером между нестабильными территориями и Европой. Сегодня эта стена остается не менее важной, в то время как незаконный оборот наркотиков, терроризм и контрабанда оружия стремительно распространяются. И если в российской стене появятся дыры, Европе может грозить опасность.
Россия и Запад стремятся к стабильному экономическому развитию. В последние месяцы Запад сосредоточился на развитии нефтяных ресурсов Каспийского моря. Россия — ключевой игрок в регионе, и мирное разрешение чеченского вопроса будет играть огромную роль в определении того, каким образом нефть будет уходить из региона. Более того, Россия — крупнейший недооцененный экономический рынок в мире. Стабильность сделает возможным развитие российской экономики и предоставит отличные возможности для западных компаний и экономик.
Будь в России демократия западного типа, наша страна могла бы стать партнером Запада в противостоянии вызовам XXI века. Россия и Запад могли бы больше сотрудничать в установлении контроля над оружием массового уничтожения и сдерживании региональных конфликтов во взрывоопасных зонах, таких как Кавказ и Ближний восток. Наконец, верховенство закона помогло бы регулировать деловые отношения и позволить обществам России и Запада процветать вследствие экономического развития и роста.
Корпоративистское правительство может оказаться более непредсказуемым и менее стабильным. Реалисты, возможно, будут утверждать, что российское корпоративистское правительство ценит стабильность выше остального и, таким образом, будет сотрудничать с Западом, чтобы гарантировать статус-кво. Но такая система, хотя и стабильная на поверхности, может быть построена на неверных основаниях, как современная Индонезия, где любая смена власти может подорвать весь порядок. И это не обязательно будет власть, которая сохранит нынешний статус-кво. Другой сценарий предполагает, что правительство будет придирчивым и подозрительным по отношению к действиям и целям Запада. Кооперация по важным глобальным вопросам будет менее предсказуема, а правила и законы будут меняться в зависимости от конкретных персоналий, препятствуя экономическому развитию.
Запад может сильно повлиять на выбор России. Но, к сожалению, до этого момента Запад не всегда шел по правильному пути. Это наиболее очевидно проявляется в дискуссии по поводу расширения НАТО. Если военный альянс подойдет ближе к границам России без включения ее в свой состав, это означает, что внешняя политика страны провалилась. Разговоры о том, что это другое НАТО, которое больше не является военным альянсом, — нелепы. Это все равно, что говорить, будто неповоротливая машина, продвигающаяся по вашему саду, — не танк, потому что она покрашена в розовый цвет, покрыта цветами и играет веселую музыку. Не имеет значения, как это выглядит: розовый танк — все еще танк.
Самый важный смысл расширения НАТО для россиян заключается в том, что политические лидеры Западной Европы и США не верят в то, что Россия может стать реальной западной демократией в течение следующего десятилетия. Из-за своей истории, Россия в их глазах является второсортной демократией. Наверное, такую точку зрения можно понять. Случайная война в Чечне, в которой Россия без необходимости убила 100 тыс. человек, развал российской армии, провальные экономические реформы, полукриминальное правительство и непредсказуемость Ельцина в совокупности дали Западу достаточно оправдания для вывода о том, что Россия в настоящее время не может быть надежным партнером, и что расширение НАТО, таким образом, должно продолжаться.
Как ни странно, если бы США объяснили российским гражданам толчок к расширению НАТО в таких понятиях, те, по крайней мере, понимали бы причины расширения альянса, и уважали бы Запад за его честность. Но когда Запад говорит россиянам: с российской демократией все хорошо, с российскими рынками все хорошо, с отношениями России и Запада все в порядке, и поэтому НАТО расширяется к российским границам, — логика не работает, оставляя россиян и их лидеров озадаченными и возмущенными. Эта обида будет только обостряться, если Запад продолжит свою двуличную политику.
Наконец, настойчивость Запада в продвижении лиц, а не институтов, также уводит Россию с правильного пути. Запад играет в фаворитов, и я понимаю, что являюсь одним из них, несмотря на то, что я не у власти. Проблема возникает, когда Запад, продвигая риторику демократии и капитализма, поддерживает Бориса Ельцина, Анатолия Чубайса, Виктора Черномырдина, Бориса Немцова и Егора Гайдара, даже если они предпринимают действия, неблагоприятные для демократии и рынка. Запад поддержал Ельцина, когда тот приказал танкам открыть огонь по российскому парламенту, и поддержал его, по крайней мере, публично, когда тот приказал армии начать войну в Чечне. Это привело множество российских граждан к убеждению в том, что если бы Ельцин отменил президентские выборы 1996 года, Запад поддержал бы и это решение, несмотря на тот факт, что оно положило бы конец начавшемуся демократическому эксперименту.
Что должно быть сделано?
Россия, работающая для своих граждан и играющая конструктивную роль в мировой политике, будет страной, сделавшей правильный выбор. Чтобы достичь такого результата, нужно установить новый набор правил. Самый важный шаг — отделить бизнес от политической власти, чтобы побороть коррупцию. Должен состояться решительный разрыв с наследием прошлого, когда исполнительная власть стоит над законом. Частный бизнес должен регулироваться законодательством, а не чиновниками или местными «царьками», которые часто мало чем отличаются от преступных главарей. Власть нефтегазовых магнатов, получающих колоссальные прибыли, используя национальные природные ресурсы, должна быть ограничена. Они должны стать подотчетны парламенту, их деятельность должна быть прозрачной и находиться под общественным контролем.
Текущая система экономического управления, в которой крупнейшие предприятия управляются инсайдерами, пренебрегающими правами собственности, должна быть радикально реформирована. «Коллективные» предприятия, где стиль управления и уровень ответственности напоминают советскую эпоху, должны быть ликвидированы. На их месте государство должно стимулировать появление ответственного менеджмента, основанного на принципах частной собственности, которые гарантируют и защищают права владельца. Чтобы ликвидировать некомпетентных менеджеров, мошенников и директоров советского типа, которые не способны адаптироваться к рыночным реалиям, необходимо применять законы о банкротстве. Предприятия, которые содержат работников и не производят ничего, кроме долгов, должны быть закрыты или проданы.
Прозрачная бухгалтерия, отвечающая международным стандартам — это предпосылка к контролю над коррупцией. Необходим сильный, независимый и неподкупный суд, который будет привлекать к ответственности нечестных государственных служащих. Для усовершенствования надзора высшие правительственные лица должны дважды в год подавать декларацию о доходах, имуществе, личных расходах и расходах своей семьи для дальнейшего изучения независимыми судебными органами. Закон, наделяющий депутатов Государственной Думы иммунитетом от судебного преследования, необходимо немедленно отменить. Большое количество преступников, баллотирующихся на места в Думе, чтобы получить иммунитет, вызывают отвращение. Как может парламент бороться с коррупцией, когда его члены проворачивают собственные сомнительные сделки на стороне?
Свободная конкуренция должна продвигаться через стимулирование малого и среднего бизнеса путем уничтожения бюрократической волокиты и чрезмерного регулирования, стоящих на его пути. Бывшие советские монополии должны быть ликвидированы, чтобы убрать доминирование нескольких крупных компаний, на которые приходится половина ВВП, в то время как занято там только 3% работоспособного населения.
Земельная реформа также необходима. Не может быть стабильного развития в сельскохозяйственном секторе до тех пор, пока львиную долю российской земли не заберут обратно у олигархических землевладельцев, «унаследовавших» ее от советского государства.
Наконец, и власть, и финансовые ресурсы нужно децентрализовать. Россия будет обречена на нестабильность и неразвитость, пока 85% всех национальных денег сконцентрированы в Москве. Если мы хотим, чтобы плоды экономического роста распределялись между многочисленными региональными, социальными и национальными группами, необходимо стимулировать местные инициативы и предпринимательство.
Только открытая рыночная экономика, основанная на частной собственности и конкуренции, может гарантировать появление устойчивого среднего класса. Необходимы также дерегулирование цен, низкий уровень инфляции и стабильный курс валюты. Однако в России не существует достаточных условий для конкурентной экономики. Более низкие и простые налоги, фискальный контроль за доходами олигархов от использования природных ресурсов, стимулы для предпринимательства, независимые источники информации, неподкупный суд и развитая партийная система также незаменимы.
Со своей стороны, Запад должен требовать ответственности от российских властей за недемократические поступки в той же мере, в которой он критикует своих союзников. Западные лидеры должны принять по отношению к России тот же критерий для оценки жизнеспособности ее демократии и силы рыночной экономики, которые они применяют по отношению к себе. Запад не должен давать России советов, которые он не хочет давать себе. Это особенно важно потому, что в XXI веке конкуренция будет проходить между цивилизациями, а не странами. Хотя Россия и Запад имеют разную историю, они принадлежат к одной цивилизации. Если Россия сделает мудрый выбор, прежнее соперничество уйдет.
Yavlinsky, Grigory. Russia's Phony Capitalism // Foreign Affairs. May/June, 1998. Перевод: Фёдор Анащенков.
Примечания:
[1] 23 марта 1998 года президент Б. Ельцин отправил в отставку правительство В. Черномырдина и возложил исполнение обязанностей председателя правительства на главу Минтопэнерго С. Кириенко. Госдума дважды отказывала в согласии на утверждение Кириенко в должности премьер-министра. Только с третьей попытки (после третьего отказа президент мог распустить Думу) он был утвержден в должности премьер-министра. Кириенко стал самым молодым главой правительства в истории России, вступив в должность в возрасте 35 лет. Неожиданность назначения молодого премьера принесла ему прозвище «Киндер-сюрприз».
[2] Этим магнатом был Б. Березовский.
[3] Частичная приватизация государственного акционерного общества «Связьинвест» состоялась в 1997 году. В борьбе за компанию пересеклись интересы олигархов В. Потанина и Б. Березовского — В. Гусинского. В результате аукциона 25% пакет акций был продан за $1,875 млрд. консорциуму Mustcom Ltd. («ОНЭКСИМ Банк» В. Потанина и «Quantum Fund» Дж. Сороса). Позже Дж. Сорос назвал участие в приватизации «Связьинвеста» «самой худшей инвестицией в своей жизни». В 2004 году Mustcom Ltd. купил в три раза ниже первоначальной цены (за $625 млн.) американский бизнесмен Леонид Блаватник.
[4] Государственные краткосрочные облигации — Облигации федерального займа (ГКО-ОФЗ) — ценные бумаги, выпускавшиеся Министерством финансов Российской Федерации и предполагающие процентные выплаты по купонам. Основой экономической модели ГКО стал механизм финансовой пирамиды, аналогичный схеме МММ. Доходность облигаций непосредственно перед кризисом достигала 140 % годовых. 17 августа 1998 года после отказа МВФ предоставить кредитную линию правительство Кириенко прекратило выплаты по купонам ГКО-ОФЗ, фактически объявив первый в мировой экономической истории дефолт по внутреннему долгу. Результатом стала ликвидация ГКО, спад производства и доходов населения, острый банковский кризис, скачок инфляции, падение обменного курса рубля.
[5] Коррупционный скандал, известный как «Дело писателей», произошел в конце 1997 года, когда пять ведущих реформаторов из правительства и администрации президента РФ (первый вице-премьер Анатолий Чубайс, заместители руководителя администрации президента Максим Бойко и Александр Казаков, председатель Госкомимущества Альфред Кох и руководитель Федерального управления по делам о несостоятельности Петр Мостовой) получили авансом по 90 тыс. долларов каждый от издательской фирмы за ещё не написанную книгу «История российской приватизации». После того, как новость об этом распространилась в прессе, а Генпрокурора начала проверку, Мостовой и Бойко ушли в отставку, а Анатолий Чубайс был освобождён от должности министра финансов, сохранив за собой пост вице-премьера.
[6] Сотрудникам ядерного центра Челябинск-70, единственного предприятия города Снежинск с населением 30 тыс. человек, в течение трех месяцев не перечисляли зарплату. В ответ на все просьбы директора академика Владимира Нечая о предоставлении средств для поддержания жизнедеятельности Центра и города, Москва в сентябре перечислила сумму, эквивалентную 50 долларам. В октябре 1996 г. в знак протеста против пренебрежения со стороны правительства к проблемам выживания науки академик застрелился.
.60b.jpg)
