Несмотря на многократные заявления сторон о прекращении огня и перемирии, в районе Карабаха продолжается война. При поддержке Турции, Азербайджан с конца сентября пытается силой продвинуться на свои международно признанные территории, все последние десятилетия остававшиеся вне его контроля. С обеих сторон гибнут люди, включая и мирных жителей.
Почему же, несмотря на неоднократные призывы тройки международных посредников (Россия, США и Франция), Азербайджан фактически отвергает вариант остановиться на занятых его армией к настоящему моменту позициях и из этого статус-кво вернуться к переговорам о мирном решении проблемы Карабаха?
Пока я не вижу достаточно веских аргументов в пользу, популярной в социальных сетях и особенно среди российских оппозиционеров, версии, что у Кремля просто нет инструментов для влияния на Баку. Думаю, что плотность экономических и иных связей с Россией достаточно велика, чтобы настоятельную просьбу из Кремля прекратить военное противостояние и вернуться за стол переговоров, нельзя было бы так просто взять и проигнорировать.
Поэтому более вероятным видится предположение, что рычаги для влияния на ситуацию и заморозки военного конфликта у российских властей есть. Тогда что же: нет желания? Чтобы ответить, зададимся еще двумя вопросами: а почему у президента Путина непременно должна быть мотивация останавливать сейчас Алиева и Эрдогана? И нет ли у него, напротив, довольно сильной мотивации наказать народ Армении, вопреки воле Кремля избравший в 2018 году Никола Пашиняна?
Доминантой подхода Путина является поддержка авторитарных режимов и противодействие народам в стремлении к демократии. Это твердое принципиальное желание показать, что народ должен сидеть и помалкивать, а единственной приемлемой формой «самоопределения» являются присланные сверху неопознанные «зеленые человечки».
Конечно, Пашинян, как и армянское общество в целом, не настроены ни антироссийски, ни антипутински. Однако сам прецедент смены власти и вскоре последовавших судов над прежними армянскими элитами (в т. ч. вопреки просьбам из Кремля) воспринимается Владимиром Путиным и его окружением как крайне опасный и нежелательный.
Куда бы мы ни посмотрели, от Украины до Ливии и от Сирии до Венесуэлы, доминантой подхода Путина является поддержка авторитарных режимов (пусть они даже себе на уме) и противодействие народам в стремлении к демократии. Отдельный, хотя и интересный вопрос, какое мировоззрение стоит за таким подходом и чем оно вскормлено. Не буду строить безосновательных предположений, сколько тут от личного столкновения с демонстрантами в ГДР в конце 1980-х, сколько от распада СССР в 1990-91 гг, а сколько простого мысленного переноса любой ситуации настойчивого народного волеизъявления на Россию.
Так или иначе, это твердое принципиальное желание показать, что народ должен сидеть и помалкивать в тряпочку, а единственной приемлемой формой «самоопределения» являются присланные сверху неопознанные «зеленые человечки» — константа политики Путина. Налицо настойчивое доказывание Украине, Грузии и другим странам (а на самом деле — России в первую очередь), что народовластие — вредно, что стремление людей к сменяемости и ответственности власти — беда и грех, неизменно ведущие к внешним войнам, внутренним конфликтам и экономическим проблемам. Для этого такие войны, конфликты и проблемы нужно как максимум — организовать, а как минимум — не мешать им углубляться.
Перефразируя известную фразу Уинстона Черчилля, можно сказать, что если грешники в аду восстанут из кипящих котлов против дьявола — Кремль замолвит за сатану словечко, порицая цветную революцию в преисподней. С подобной точки зрения, опыт Армении последних 2 лет — куда большая угроза Кремлю, чем любые поползновения Алиева и Эрдогана. «Вы верили в себя и свои силы — вот теперь подергайтесь, просите помощи и заступничества».
В плане мировоззрения и жизненной философии здесь существует нечто родственное ницшеанскому сверхчеловеку (конечно, на уровне не сознательной теории, а скорее практического подхода). Но это уже умствования, а реальность такова, что за идущей войной стоит не только прямой агрессор и его вдохновитель, но и тот, кто мог бы её остановить на условиях заморозки боевых действий и возобновления переговорного процесса — мог бы, однако не делает этого по своим соображениям.
.60b.jpg)
